Проверим на вшивость господина адвоката

Вильмонт Екатерина Николаевна

– Адвокатская контора!

– Кто говорит? – спросил резкий женский голос.

– Помощник адвоката!

– А где адвокат?

– Алексей Григорьевич будет не раньше трех!

– Послушайте, помощник, откуда вы взялись?

– Извините, вы не представились, что передать Алексею Григорьевичу?

– Ничего! Я сама с ним разберусь! Начинается!

Потом позвонили в дверь.

– Извините, девушка, адвокат есть? – спросил толстый пожилой мужчина. Лицо его было залито потом.

– Нет. Он будет не раньше трех.

– Понимаете,

я приехал из Владимира… На улице жарко, вы не позволите тут подождать?

Лиза растерялась. Она не знала, как следует поступить в этом случае.

– А вы записывались на прием? – осторожно осведомилась она.

– Да, мы договорились, что я приеду… Моя фамилия Игошев. Владимир Константинович Игошев.

– О, тогда, конечно, заходите, Алексей Григорьевич меня предупредил, что вы будете звонить.

– Да я с утречка звонил, но никто не отвечал, а я уж в Москве, дай, думаю, заеду.

– Но Алексей Григорьевич будет только в три, не раньше.

– Ох, грехи наши тяжкие! Девушка, позвольте, я тут подожду.

– Целых два часа? Ну, пожалуйста, ждите! Хотите кофе?

– Кофе? Хочу! Только у вас кофеварка прошлый раз барахлила. Не починили?

– Понятия не имею, я сегодня первый день тут работаю!

– А! Знаете что, давайте попробуем, и, если она не фурычит, я попытаюсь ее починить, благо время есть.

– Серьезно?

За два с лишним часа Игошев починил не только кофеварку, а еще и подтекавший бачок унитаза, и искрившую розетку в кабинете босса.

Лиза напоила его крепким кофе с вафлями, которые обнаружила на полке.

– А курить позволите?

– Ну конечно! Босс ведь курит.

– Хороший он человек, а уж адвокат просто блестящий! Он два года назад меня спас, ситуация была не приведи бог, все говорили, если пять лет дадут, это будет мое великое счастье, а благодаря Алексею Григорьевичу мне дали два года условно! Есть разница?

– Еще бы! – воодушевилась Лиза. – А сейчас он вам опять понадобился?

– Нет, сейчас не мне, а моему племяннику – его капитально подставили. Обвинили в изнасиловании. А он ни сном ни духом. Просто стерва одна мстить ему вздумала. Гадина! У нее папаша большая шишка тут в Москве… Одна надежда на Алексея Григорьевича. А вы, Лиза, тоже юрист?

– Да нет, я случайно сюда попала и ненадолго, пока Волик в больнице.

– Так вон что! Жалко, с вами тут как-то приятнее стало.

– Правда? – обрадовалась Лиза.

– Ну конечно, совсем другое дело! Женский дух… А то, бывало, придешь, контора и контора. Вы даже кофе как-то иначе подаете. С душой, что ли…

Слышать это было почему-то очень приятно. Вскоре вернулся Сметанин:

– А, Владимир Константинович! Здрасте-здрасте, прошу вас ко мне, поговорим!

Они проговорили часа полтора. Уходя, Игошев сказал:

– Помощница у вас золотая! Мы так душевно тут поговорили, пока ждали вас…

– Замечательно! Всего наилучшего, Владимир Константинович.

Когда Игошев ушел, Сметанин спросил:

– Вы с голоду еще

не умираете?

– Нет, я пила кофе с вафлями, которые тут нашла.

– Но ведь кофеварка не работает!

– Владимир Константинович все починил! И бачок, и розетку у вас.

Сметанин вытаращил свои красивые глаза:

– Вы заставили клиента тут вкалывать?

– Боже упаси! Он сам вызвался! И сам, кстати, сказал, что кофеварка не работает.

– Невероятно! Но с другой стороны… Замечательно! А я купил нам с вами пирожков! Вы с чем любите?

– С капустой!

– С капустой не было. Вот тут с вишнями, с яблоками и с лимоном.

– Сойдет! А вы сластена?

– Есть немножко. У нас, Елизавета Федоровна, всего четверть часа, чтобы выпить кофе и подкрепиться. Потом придет еще одна клиентка.

Лиза быстро сварила кофе. Интересно, на что будет похожа моя фигура, если на завтрак есть хачапури, на обед сладкие пирожки и вафли, а на ужин бабушкины котлеты с соусом ткемали и, разумеется, с куском лаваша? Надо завтра с утра купить йогуртов и фруктов… Она в задумчивости подняла глаза, встретилась взглядом с боссом, и внутри у нее все оборвалось. Он был так хорош! Еще позавчера она не могла и мечтать о том, что будет целый день находиться в его обществе.

– Черт побери, Елизавета Федоровна, почему кофе из кофеварки у вас вкуснее, чем у Велика? Теоретически этого не может быть, но практически так и сеть! Абсурдно, но факт!

Лиза пожала плечами.

– Вам нравятся эти пирожки? – спросил босс.

– Ничего, вкусные.

– А помните, в нашем детстве были замечательные жареные пирожки за пять копеек? Я их обожал.

– С повидлом, наверное? – улыбнулась Лиза.

– Ну да! И с холодной газировкой.

– Я тоже любила пирожки с газировкой…

– С двойным сиропом?

– Нет, с двойным сиропом я брала, только если пирожки были с капустой или с рисом.

– А с мясом?

– С мясом я ела пирожки только из Елисеевского! Мне бабушка запрещала есть на улице пирожки с мясом. Говорила, что неизвестно, чье там мясо…

– А пончики вы любили? Из автомата, с сахарной пудрой?

– Не то слово! Я тут недавно купила, но они какие-то не такие…

– Серьезно? Со мной было то же самое. Видимо, это как книги, которыми зачитывался в детстве. Черт побери, что это меня на воспоминания потянуло? Все, спасибо за кофе и приятную беседу. Пора работать! Все было замечательно!

– Можно один вопрос?

– Пожалуйста!

– А что, если я немножко наведу тут уют? Привезу два-три горшка с цветами, а?

– Делайте что хотите, просто, боюсь, потом Волик их загубит. А вы из тех женщин, которые везде вьют гнездо, даже в номере гостиницы?

– В гостинице – нет, а на рабочем месте – да!

– Замечательно!

Когда явилась клиентка – немолодая, заплаканная женщина, Лиза подала ей чай и позвонила своей бывшей секретарше. Та, услышав голос Лизы, разрыдалась: