Проверка на разумность

Лосев Владимир

Последние слова он выдохнул через разбитые губы.

— И не мечтай, — Марина достала свой диагност, приложила к его руке, тот загорелся красным, в нем зажужжало. Несколько игл воткнулось в руку, цвет индикаторов сменился на желтый. Потом появилась надпись, предупреждающая о том, что у него имеются переломы, и повреждения внутренних органов. — Летун из тебя неважный, надо тебе отрабатывать приземление, иначе так и будешь биться.

— Сейчас начать?

— Когда выздоровеешь, — девушка наклонилась над ним и

поцеловала в щеку. — Это за то, что спас мне жизнь, но не обольщайся, по-дружески.

— Значит, мы с тобой друзья?

— Все разведчики друзья, пока не стали врагами.

— Хорошо, — Евгений выпрямился, после лекарств ему стало легче двигаться. — А где уборщик?

— Вот об этом я и хотела тебе сказать, но не знала, как ты к этому отнесешься.

— Не понял.

— Боялась, что расстроишься, ты же у нас такой нежный.

— И где он?

— Чистит пол в зале после нашего с тобой падения, через пару минут будет здесь.

— Получается надо вставать?

— Если хочешь жить. Только лучше вернуться обратно в воздуховод, иначе эта безмозглая каменная тварь не успокоится, так и будет за нами гоняться.

Торк приподнялся и увидел робота, который двигался по следу их падения, шурша щетками.

— Летать я точно не смогу, боль не даст сосредоточиться, и убежать не получится, сознание потеряю. Что делать?

Девушка задумалась.

— Отсюда можно попасть в лифт на поверхность, но для этого придется немного пробежаться. Готов?

— А куда мне деваться? Даже если не смогу, все равно нужно двигаться…

— Хорошо, — Марина метнулась к противоположной стене. Евгений, кусая губы от боли и напряжения, двинулся за ней. Нельзя сказать было, что он бежал, скорее — шел, тяжело, покачиваясь и спотыкаясь, а за ним в пяти шагах полз назойливый уборщик, сердито шурша щеткой.

У стены девушка остановилась, нажала на каменную плитку с непонятным значком, выдавленным на ней, и открылась ниша, там примерно в метре от пола находилась плита, которая служила лифтом на поверхность.

Марина запрыгнула на нее и помогла подняться Торку, после этого что-то нажала на стене, и они начали подниматься.

— Вот мы и опять спаслись, а что-то меня это не радует, — проговорила девушка. — Тебе не кажется, что все идет почему-то не так? Кстати, как ты себя чувствуешь? Это я спрашиваю на тот случай, если снова придется бежать…

— Надеюсь протянуть еще пару часов, прежде чем умру…

— То, что тебе плохо, понятно: упасть с двенадцатиметровой высоты на каменный пол, да еще с дополнительным грузом вроде меня, не каждый выдержит. Кажется, ты крепче, чем кажешься. Но вот умирать не стоит, а вдруг потребуется еще немного полетать?

— Спасибо, только нельзя ли вместо комплимента приложить диагноста?

— А где твой?

— Уже пустой, перезаряжать надо.

— То есть, если мы станем лечить

тебя, то и мой опустеет?

— Скорее всего…

— Трудный выбор, — девушка с сомнением посмотрела на него. — Стоит ли тратить медикаменты на того, кто все равно не жилец, или оставить лекарства себе?

— Я, между прочим, жизнь тебе спас.

— Тем, что использовал себя вместо подстилки, когда мы падали? Оригинальное и очень идиотское решение. Или когда упрыгивал по воздуховодам от уборщика? Так за это вообще-то бить надо…

— Ты действительно так думаешь, или просто издеваешься надо мной? — Евгений сморщился от подступившей боли. — Мне и без твоих шуток плохо.

— Неважно, что я думаю, важно то, что делаю, — Марина мрачно взглянула на него. — Мне кстати тоже досталось при этом неудачном падении, но тебя это, похоже, не волнует?

— Волнует, — Торк грустно усмехнулся. — Используй свой диагност для себя, я не возражаю. Пожалуй, это будет правильно.

— Я тоже так решила, но передумала, иначе мне придется тащить тебя на себе, — девушка достала прибор, но прижала к его руке, окошко снова засветилось красным, Евгений получил пару уколов, и цвет сменился на желтый. — А я девушка слабая…

— Никак не могу привыкнуть к тому, как ты быстро меняешь свои решения.

Привыкнешь, если останешься жив.

Лифт остановился, над их головой сдвинулась плита, и они увидели светло-зеленое небо с серой пенкой облаков.

Оранжевое светило только появилось из-за горизонта, на планете начинался новый день. Космодром был пуст, только ветер нес запах кремневой пыли и влагу.

— Красиво-то как, — выдохнул Торк, согнувшись и держась за ребра, каждый вдох давался ему с болью. — Жаль, деревьев нет и травы.

— Тут ты прав, спрятаться здесь негде.

— Зачем? Разве мы не убежали от уборщика?

— Мы никуда не ушли, неприятности идут за нами следом. Ты же знаешь, что плохо начинается, то так же плохо и заканчивается.

— Не понимаю о чем ты…

— А ты оглянись.

Евгений повернул голову и увидел, как в метрах трехстах от них из-под земли вырастает огромный корабль военный с многочисленными башенками; он уже видел такой, как раз перед тем, как провалиться вниз на плите, которая тут служила лифтом.

— Киоты?

— Они.

— Нам надо вниз, здесь не спрячешься.

— Я не знаю, как вызвать лифт, в прошлый раз попала в него вместе с уборщиком, который забрал мой челнок. Я за ним гналась почти три километра, едва успела вскочить на плиту раньше, чем она пошла вниз.

— Так ты ехала с челноком?

— Залезла в люк и выбрасывала вещи из него, пока опускалась вниз.

— А что было дальше?

— Платформа опустилась, проплыла по залу, перед ней опустилась стена, она залетела в следующий зал, и больше я свой шатл не видела.