Проверка на разумность
Шрифт:
— Смешно, — тяжело выдохнул Евгений. — Как я хочу, чтобы тебе прикрепили такую коробочку, тогда глупости перестала бы говорить ты. Нельзя перестать мыслить — просто нельзя и все!
— Плохо, это значит, чтобы мы с тобой ни придумывали, все сразу станет известно этим гадам. И как же нам тогда от них смыться?
— А разве есть куда? Прости, но нам и на планете бежать было некуда. Все твои планы, мягко говоря, напоминали фантастику. Тебе не кажется, что мы давно находится в той ситуации, в которой ничего нельзя сделать? Все происходит
— Не думаю, — упрямо поджала губы девушка. — Из любой ситуации можно найти выход.
— Не все выходы хороши, есть и такие, которые никому не нравятся. Нельзя упускать удачу, а я считаю, что нам пока везет. Мы вполне могли погибнуть на планете, у нас кончалась еда и питье, будущее было туманным и страшным, и жить нам оставалось совсем немного. А теперь у нас появились какие-то перспективы.
— Тебе так хочется послужить лабораторным животным для опытов?
— Не хочется мне никем тут служить, но выбора нет, в любом случае даже опыты это лучше смерти, поэтому ответ — да.
— Ну и дурак! — Марина села на пол, сердито глядя на него. — Все из-за тебя! Ведь знала же, что, спасая кого-то из плохой ситуации, берешь на себя его несчастливую карму, а все равно полезла тебя вытаскивать.
— Интересно бы еще узнать, отчего ты меня спасла?
Торк сел рядом со стеной и закрыл глаза. Дышать и говорить, с каждой минутой ему было все тяжелее, у него поднималась температура, он это чувствовал — его организм уже не справлялся с болезнью. Как сказал Крит: у него слабое и мягкое тело, абсолютно неподготовленное к падению.
— Как от чего? Ты же знаешь, я тебя спасла от киотов!!
— А мы сейчас у кого в плену?
Марина замолчала.
— И от чего же ты меня избавила? Я на том же корабле и у тех же инопланетян. Так что твое спасение, таковым не являлось, поэтому ты свою карму нисколько не испортила, можешь об этом больше не переживать.
— Испортила, да еще как! Так бы ты один к ним попал, а сейчас мы у них вдвоем.
— Ты бы в подземельях космодрома тоже долго бы не прожила, или умерла с голода или тебя убил бы уборщик.
— Все равно глупый ты, а не я! Интересно, почему киот дал не мне коробочку, а тебе?
— Я бы тоже хотел, чтобы он допрашивал тебя, а не меня, тогда сейчас я бы тебя во всем обвинял. Впрочем, какая разница?..
— А что будет дальше?
— Поживем-увидим, — Евгений увидел, как на полу появился неприятно пахнущая желтая жидкость, которая начала быстро подниматься вверх. — Думаю, вряд ли нам понравится, что с нами станут делать. Кажется, решили утопить…
Марина вскочила с места, зачерпнула ладошкой жидкость и поднесла к носу.
— Похоже на слабый раствор какой-то органической кислоты или смеси кислот. Органика!
— Беру свои слова обратно, — Торк мрачно смотрел на свои ботинки, которые покрыла жидкость, они исчезали, отваливаясь пластами с ноги, как комки грязи. — Нас
— Извини, была не права, — девушка подошла к нему и обняла, отчего он едва не закричал, боль прокатилась по телу. — На самом деле рок преследует нас обоих. Думаю, в этот раз нам не выжить, если только ты и на самом деле не научился летать.
— Даже если бы и смог, все равно лететь некуда. Мы находимся на звездолете, а вокруг нас вакуум.
Евгений закрыл глаза. Жидкость уже поднялась до колен и продолжила подниматься. Нельзя сказать, что прикосновение к ней было неприятным. Она оказалась достаточно комфортной температуры. К запаху он уже принюхался, и тот его не беспокоил — наоборот, временами даже казался приятным. Кожу жидкость не разъедала, а вот комбинезон на нем растворялся.
— Как ты думаешь, что это? — Марина уже успокоилась, убедившись в том, что раствор не трогает ее тело, а снимает только одежду.
— Не знаю, — вздохнул Торк. — Есть хочется. Доставай свои припасы из мешка, поедим напоследок.
— Почему напоследок? Ты действительно думаешь, что нас хотят утопить?!
— Может и не утопят, но думаю, скоро мы останемся, в чем мама родила, не останется даже ножей на поясе. Жидкость все разъест, значит, и паек исчезнет…
— Что ж, поедим в последний раз, — девушка вытащила два сухих пайка, залила их водой, подождала, пока они разогреются, подала один ему, и они начали глотать бульон с пищевыми добавками и витаминами, глядя, как прозрачный желтоватый раствор поднимается все выше и выше. — Так это и есть твоя удача?
— Наверное, — пожал плечами Евгений. — Жизнь — странная штука. Большинство выборов кто-то делает за нас, а мы при этом только присутствуем.
— Тебе страшно?
— Нет. Я еще мальчишкой отбоялся, когда один остался. Помню, мне было девять лет, за мной полиция гналась и стреляла из парализаторов, мне тогда плечо зацепило, рука онемела. Я тогда решил, что она у меня отсохнет. Мне так тогда жить захотелось, что еще быстрее побежал, хоть понимал, что долго не проживу. У меня много друзей погибло, кто от голода, кто от побоев, а кто-то просто замерз. Сейчас понимаю, как мне повезло, что полиция меня поймала, когда воровал еду из магазина, иначе был бы давно мертв. Возможно, и здесь все будет не так плохо, как нам кажется.
— И у меня жизнь была не сахар, — вздохнула Марина. — Тоже каждый день жила, как последний, и так все ребята и девчонки в нашей банде, мы все знали, что скоро умрем, именно поэтому были дерзкими и жестокими. Нам было все равно, и мы ничего не боялись.
— Тем не менее мы с тобой сумели прожить довольно долго, а впереди по-прежнему не видно ничего хорошего.
— Согласна, — кивнула Марина, бросая пустую упаковку в жидкость и наблюдая, как она растворяется. — А сейчас скажи перед тем, как умрем — я тебе нравлюсь?