Проверка верности
Шрифт:
Было решено, что после нескольких дней, проведенных в деревне, новобрачные отправятся в Париж – выбор места назначения в свадебном путешествии принадлежал невесте. Элизабет сочла его весьма странным для медового месяца, но Горация заявила:
– Фи! Мы совсем не похожи на тебя с Эдвардом и не с-собираемся заниматься любовью ц-целыми д-днями напролет! Я хочу посмотреть город, побывать в В-Версале и к-купить себе н-наряды п-получше тех, что носит Тереза Молфри!
По крайней мере, эта часть ее программы была выполнена в точности. Спустя шесть недель свежеиспеченная пара вернулась
Бракосочетание младшей дочери стало чересчур тяжелым испытанием для хрупкой леди Уинвуд. Сильные эмоции и переживания вызвали у нее череду обмороков, а осознание того, что ее сын отпраздновал свадьбу сестры, поставив пятьдесят фунтов на гусиные бега в Гайд-парке, стало последней каплей, окончательно подорвавшей ее здоровье. В сопровождении двух оставшихся дочерей (с одной из которых, увы, ей вскоре тоже предстояло расстаться) она удалилась в родовое поместье Уинвудов, где и принялась укреплять расшатанное здоровье диетой из яиц, взбитых сливок и камфарной настойки опия, а также созерцанием брачного контракта.
Шарлотта, которая уже в самом начале жизни убедилась в бренности мирских удовольствий, заявила, что вполне удовлетворена сложившимся положением, а вот Элизабет, хотя и подумать не смела, чтобы противоречить бедной больной мамочке, предпочла бы оказаться в Лондоне к моменту возвращения Хорри из свадебного путешествия. И это при том, что мистер Херон, не слишком обремененный воинскими обязанностями, с удовольствием проводил б'oльшую часть своего времени в родном доме, расположенном неподалеку от поместья Уинвудов.
Разумеется, Хорри приехала в Гемпшир, дабы навестить их, но она прибыла одна, без графа, каковое обстоятельство лишь усугубило беспокойство Элизабет. Она прикатила в собственной карете, подрессоренном экипаже с огромными колесами и роскошной обивкой голубого бархата; ее сопровождали горничная, два форейтора и несколько верховых грумов. Поначалу сестрам даже показалось, что она изменилась до неузнаваемости.
Очевидно, дни скромного муслина и дешевых шляпок безвозвратно канули в прошлое, потому что небесное создание, сидевшее в карете, было облачено в платье полосатого плетеного атласа поверх огромного обруча, а шляпу, лихо сидящую на темных кудрях, уложенных в прическу «а ля каприз», украшал пышный плюмаж.
– Боже милосердный, неужели это наша Хорри? – ахнула Шарлотта, неуверенно отступая на шаг.
Но вскоре стало ясно, что перемены, происшедшие с Хорри, коснулись лишь ее нарядов. Она едва дождалась, пока форейтор опустит ей лесенку, чтобы сойти на землю из кареты, и с разбегу бросилась в объятия Элизабет, не обращая ни малейшего внимания на безжалостно сминающийся жесткий шелк платья или сбитую на затылок невообразимую шляпу. Отпустив Элизабет, она тепло обняла Шарлотту, захлебываясь словами от восторга. О да, перед ними была прежняя Хорри, теперь в этом не было сомнения.
В поместье новобрачная провела всего одну ночь, что, как заметила Шарлотта, пришлось очень кстати для мамы, состояние здоровья которой все еще внушало слишком большие опасения, чтобы она могла легко переносить шум и суету.
Как прошел
42
Дословно: волосы королевы (фр.) – насыщенный золотистый колер, изобретенный Марией Антуанеттой.
И только когда они улеглись в постели, у Элизабет появилась возможность пошептаться с сестрой наедине. Едва Горация увидела входящую в комнату сестру, как она отправила горничную восвояси, забралась с ногами на софу и, свернувшись клубочком, прижалась к Элизабет.
– Я так р-рада, что ты п-пришла, Л-Лиззи, – доверчиво пробормотала она. – Шарлотта ужасно не одобряет ни моего п-поведения, ни вида, верно?
Элизабет улыбнулась:
– Я уверена, что тебе в высшей степени все равно, одобряет она тебя или нет, Хорри.
– Ну, в общем, д-да. Зато мне очень хочется, чтобы ты поскорее в-вышла замуж, Л-Лиззи. Ты даже не п-представляешь, как это здорово!
– Мы надеемся, что теперь уже скоро. Но мама чувствует себя неважно, и я пока не загадываю наперед. А ты… ты-то счастлива, милая?
Горация энергично затрясла головой.
– О да! Вот только иногда я не могу отделаться от ч-чувства, будто украла М-Маркуса у тебя, Лиззи. Но ведь ты по-прежнему предпочитаешь Эдварда, не так ли?
– Да, – смеясь, ответила Элизабет. – Ты считаешь, что у меня дурной вкус?
– Что ж, п-признаюсь, я не п-понимаю тебя, – откровенно заявила Горация. – Но, п-пожалуй, это оттого, что ты не настолько любишь светский шик, к-как я. Л-Лиззи, пусть это дурно с м-моей стороны, но должна сказать тебе, что это очень здорово, когда можешь иметь все, что захочешь, и п-поступать соответственно.
– Пожалуй, – с некоторым сомнением согласилась мисс Уинвуд. – Наверное, ты права. – Она искоса взглянула на профиль Горации. – Лорд Рул… разве не мог он сопровождать тебя в этой поездке?
– Если н-на то п-пошло, – призналась Горация, – он бы поехал, вот только я х-хотела побыть с вами наедине, поэтому он и отказался от этой идеи.
– Понимаю, – сказала Элизабет. – Но разве тебе не кажется, милая, что вам было бы лучше приехать вдвоем?
– О нет, что ты, – уверила ее Горация. – Он все понимает. И, как мне представляется, муж с женой, если они светские люди, почти ничего не делают вместе.
– Хорри, милая, – с трудом подбирая слова, заговорила мисс Уинвуд, – не хочу уподобляться Шарлотте, но я слыхала, что когда… когда их жены чрезмерно увлекаются светской жизнью… джентльмены иногда начинают искать развлечения на стороне.