Провидец
Шрифт:
Компания проследовала на парковку, где обнаружился серый микроавтобус с раздвижной дверью. Костлявый сел за руль, а его пассажиры забрались в салон.
Дверь, подчиняясь нажатию кнопки, встала на прежнее место.
Прибывшие расселись на боковых креслах, а также у небольшого столика, пристроившегося к тонированному окну. Лидер группы вытащил из-под ног здоровенный баул и аккуратно поставил на столешницу. Внутри что-то звякнуло.
— Это всё? — спросил лидер.
Человек выглядел… опасным. Вроде, ничего особенного… но
— Вверху посмотри, — бросил водитель через плечо.
Лидер встал и чуть не ударился головой о потолок микроавтобуса — настолько он был высок. Согнувшись в три погибели, москвич открыл небольшой багажный отсек сбоку от окна и оценил содержимое. В отсеке, зафиксированные ремнями, висели клинки.
Тем временем, восточный мужик разложил на столе арсенал из сумки. Кукри, парные саи, метательные ножи, кастеты. Миниатюрный боевой топорик.
— Куда едем? — водитель повернул ключ зажигания. — На объект?
Лидер убийц коротко хмыкнул.
— Сначала пожрём, так что в кабак. Потом — в приличную гостиницу. А к этому клоуну отправимся ночью. Пусть дозреет.
Подчинённые заржали.
Фургон начал выруливать с парковки.
— А вы не думали… в обход отца всё это продавать? — испытующе смотрю на наёмницу.
Бьёрг выдержала мой взгляд.
— Конечно, думали.
— И?
— Ростислав, торговля кремом… это сложная многоступенчатая система. Хорошо сбалансированная. Нельзя просто взять, обчистить кого-то и толкнуть СТОЛЬКО жемчужин на чёрный рынок. Нет, это так не работает.
— Почему? — искренне удивился я, изучая содержимое склада.
Штук десять ящиков со штабелями крема внутри.
Пчёлы, вашу мать.
Даже по минимальным оценкам средней силы шарик будет стоить от ста тысяч рублей. Самые сочные экземпляры — пятьсот-семьсот тысяч. Ну, возьмём триста, как средний чек. Одна «сота» вмещает полторы сотни «жемчужин». В ящике таких штабелей двадцать. Три тысячи единиц кремчуга. Умножаем на количество ящиков — получаем тридцать тысяч. Мозг отказывается переваривать информацию.
Девять миллиардов рублей?
Бьёрг поспешила остудить мои аппетиты. Выяснилось, что отец давно не вывозил партии товара, и этот объём скопился за полгода. Погонщики не каждый день работают. Просто сегодня выкристаллизовался новый «урожай». Но даже эти ящики, плюс то, что я видел в кратере, намекают на двадцать миллиардов в год. Батя, ты не охренел? Даже с учётом того, что надо делиться с Фурсовыми, платить наёмникам, снабжать их всем необходимым… всё равно овердофига получается. И ведь не первый год вращаются эти шестерёнки. Сколько же осело на счетах, до которых я не могу добраться? И как до них добраться? Главный вопрос жизни, вселенной и всего
— Потому, — Бьёрг вывела меня из задумчивости, — что официально торговля кремчугом в Российской империи запрещена. То есть, разрешена, но контролируется правительством. Кланы имеют право распределять этот ресурс среди «своих», но продавать его обычным людям нельзя. Также свою долю получает инквизиция.
— И как мы выкручиваемся?
— Не мы, а партнёры твоего отца. Всё это распространяется через сеть нелегальных дилеров, причём уходит за границу. Курьеры, как я слышала, — это прыгуны. Они обходят таможенные ограничения.
— Логично, — киваю в ответ.
— Нужно знать «правильных» людей, — продолжила урок экономики воительница. — Заслужить их доверие. Без этого никак.
— А что светит за подпольную торговлю? — уточнил я.
— Реальные сроки, — нахмурилась Бьёрг. — Каторга, ссылка в Сибирь.
— Но не редактирование судьбы? Не приход инквизиторов?
Девушка замялась.
— Видишь ли… Кодекс инквизиторов не запрещает торговать кремом. Есть страны, в которых всё проще. Например, в некоторых отколовшихся от Халифата эмиратах. И добрый десяток островных государств.
— Понятно, — кивнул я. — Это наши заморочки.
— Да.
— А Евроблок?
— Полная жесть. Объединённое правительство, в которое входят сильнейшие Рода, распределяет всё между собой. Свободная торговля кремом приравнивается чуть ли не к терроризму международного масштаба.
Ну, от них я чего-то подобного и ожидал.
— Хорошо. И как партнёры отца всё это обходят?
— Взятки, — коротко ответила наёмница. — Не всегда, но если попадаемся.
Угу.
В России строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения.
После откровений Бьёрг многие детали паззла сложились. Наёмники — слишком мелкие сошки. Они не справляются с решением задач, которые взвалили на себя Фурсовы. Сложность реализации крема — лучшая страховка от воровства. А зарплаты, как я подозреваю, у ребят высокие.
Проблема в том, что я не могу платить подручным Бьёрг. Мне нужно срочно восстановить торговые связи, наладить логистику, запустить приостановленные процессы. Если этого не сделать, золотая жила зачахнет. И я буду рядовым нищебродом, из последних сил тянущим расходы на имение.
Фурсовы — приоритет.
Если договориться с ними не получится… я буду вынужден искать новые каналы сбыта. Искать быстро, пока наёмники не разбежались, оставив меня у разбитого корыта. И да, я не перевариваю родичей мачехи. Это взаимно. Вот только не факт, что у нас есть выбор. Придётся искать компромиссы.
Но у меня возникают и другие вопросы.
— Бьёрг, — вкрадчиво поинтересовался я. — А что с Разломами? Ближайшие нанесены на карту?
— Да нет у нас нормальной карты, — отмахнулась девушка. — Жалкое подобие. Но парочку нанесли. Просто на всякий случай.