Провидец
Шрифт:
Да-да, все заклинания мои современники перевели в образную систему. Нечто наподобие рун или здешних каббалистических Знаков.
Вспоминаешь — применяешь.
Проще не бывает.
Ну, при адаптации своей ауры, разумеется. Если колдуешь на первой оболочке, вязь рассыпается. Ки подаётся в одну грубую технику и упорно не хочет распределяться по нескольким направлениям.
Рука стала нормальной.
— Мяу.
Вжух потёрся о моё колено.
Я погладил насытившегося котяру и поднялся с холодного пола. Да, я определённо сильнее. Даже примитивные стихийные атаки можно теперь делать более смертоносными. Беглый анализ показал,
Здесь тела одарённых генетически приспособлены к использованию ки и улучшенному самовосстановлению. Это, можно сказать, наследие Рода. Но, опять же, возможности крови не безграничны. Если мне отрубят руку в бою, новая не вырастет. А вот если подняться до десятой оболочки…
Но это так, заоблачные фантазии.
Или нет?
Я ведь уже имел такую ауру… когда-то.
— Идём, — обратился я к полиморфу. — Сегодня мы славно повоевали.
Чтобы выбраться с нижнего яруса катакомб, мне пришлось врубить усиление. Часть винтовой лестницы обрушилась, и без длинных, нечеловечески длинных прыжков я бы застрял в обители Кукловода надолго. Вжух, кстати, съел нашего противника без остатка. Я уже не впервые поражаюсь удивительной всеядности и прожорливости своего питомца. Каждый грамм добытой материи полиморф тратит на то, чтобы расширить своё энергетическое хранилище и эволюционировать — по своим критериям. Сейчас, например, он не тянет ки из меня, а это говорит о том, что Вжух не нуждается в дополнительной подпитке.
— Босс! — воскликнул Коля Герасименко, как только я спустился в люк. — Отвратительно выглядите!
— Выглядишь, — с улыбкой поправил я. — Мы же на «ты».
Семён тут же поспешил завести двигатель.
— Как тут, не лезут монстры? — весело поинтересовался я.
Механик развернулся и поехал по примятой траве в обратную сторону.
— Как ты в Разломе пропал, так и не было гостей, — ответил Коля. — Косяк птерхов пролетал, но мы их не заинтересовали.
— Сытые, — предположил Семён.
— Броневик невкусный, — хмыкнул водитель. — Куда едем?
— Держи на Врата, — устало произнёс я. — Хочу домой.
Ребята ни слова не сказали про то, что я им сиденье запачкал. Да и воняет от меня, как от толпы ходячих мертвецов. С проветриванием в катакомбах проблемы, ха-ха. Чтобы выжигать тварей в плохо вентилируемых тоннелях, мне приходилось добавлять к огненным атакам немного воздушной стихии, без этого тяги не получалось. А вот запах горелой плоти и жира, в который погрузилась моя рука… от него так просто не отделаешься.
— Вздремну чуток, — я откинулся на спинку кресла. — Как приедем, разбудите.
— Говно вопрос, — хохотнул Герасименко.
Доводилось ли вам приезжать домой и заниматься уборкой трупов?
На меня свалился прямо дождь из мертвецов. Если бы покойников можно было сдавать в ломбард, я бы озолотился. А пока приходилось бродить по воняющему смертью дому и оценивать масштабы нанесённого мне урона.
Часы показывали пять утра.
Забрезжили первые лучи рассвета.
— Гурт, — обратился я к невозмутимому голему. — Это всё ты?
— Никак нет, хозяин, — прогудел каменный мужик.
— А кто?
— Человеки, которые пришли первыми, носили маски. Человеки в доспехах сказали, что объявляют вам войну, господин.
Людей Гурт называл своеобразно — «человеками».
— Войну, — я попробовал
Разумеется, я понял, что в доме сражались между собой две группы воинов. Первые влезли через окна верхних этажей и чердака, вторые уничтожили моё окно и вломились нагло, будто к себе на дачу. Одни носили лёгкую экипировку, прикрывали лица чёрными мэнгу и предпочитали вооружение наёмных убийц. Вторые припёрлись в броне, со щитами и копьями, молотами и солидными мечами. У этих имелись гербы, но я не разбираюсь в отечественной геральдике. Ну… почти не разбираюсь. В школе, понятное дело, зубрил клановые, княжеские и прочие символы, а также геральдические толкования. Поля там разные и цвета, их значение. Но все губернские гербы выучить нереально.
Некоторые бойцы явно столкнулись с кузнечным молотом или бетономешалкой. Подозреваю, их оприходовал мой верный слуга.
— А ты помнишь, что именно они говорили? — уточнил я. — Вот эти, в доспехах.
И голем процитировал:
— Ростислав Володкевич! Тебе объявлена война! Барон Долинский желает твоей смерти, но в случае выплаты репараций наш Род дарует тебе жизнь. Выходи!
Точно. Как я мог забыть про своего чрезмерно активного соседа, падкого на чужие земли. Война, значит. Репарации. Последнее вызвало на моих губах плотоядную усмешку.
— Друзья! — провозгласил я, глядя на сереющие небеса. — Пора нанести дружественный визит глубокоуважаемому барону Долинскому. А может, и не совсем дружественный.
Имение барона Долинского
6.30 утра
Обычно барон спал до десяти утра, поскольку в это время транслировали второй сезон «Смоленских упырей». Но в эту ночь Долинский чувствовал некое… беспокойство. Нет, он не сомневался в мощи своих гвардейцев. Юный Володкевич оказался сильнее, чем он предполагал, но вряд ли ему дано в одиночку выстоять против хорошо подготовленного и экипированного отряда. Долинский съездил в город и оформил войну честь по чести. Официально всё зарегистрировал, побеспокоился о том, чтобы наглый выскочка получил уведомление. Бумагу уже забросили в почтовый ящик соседа, разведчик доложил об этом. Срочная курьерская служба, ага.
Теперь Володкевичи не отвертятся.
Барон знает, что у соседей денег куры не клюют. Непонятно, откуда доходы, но есть в графском имении что-то… приносящее солидную прибыль. Возможно, преступные схемы. И сейчас, когда Ростислав всё унаследовал, он находится в уязвимом положении. Придётся не только отдать спорную землю, на которую положил глаз барон, но и выплатить немалые репарации. И поделом. Никто не смеет бросать вызовы Долинским и рассчитывать на свою безнаказанность.
Всё вроде бы правильно.
Барон снарядил большую часть своей гвардии и он в своём праве. Случайностей быть не может — мальчишка уже проиграл.
Но почему его люди не возвращаются?
Или не отзваниваются, воспользовавшись телефонным аппаратом в усадьбе Володкевичей?
Барон встал в половину шестого утра, велел подать себе кофе с неизменной ложкой выдержанного армянского коньяка и какое-то время провёл на балконе, любуясь рассветом.
Почему Никита не звонит?
Командир гвардии всегда докладывает о своих действиях. Мог бы слугам сообщить о победе, а те непременно передали бы весть господину, когда тот соизволит проснуться.