Провидение зла
Шрифт:
– Кто ты? – пробормотал Литус, стягивая с головы сеть.
– Старик, – хмыкнул тот. – Или не похож? Морс меня зовут. Да не путай, не Мурс, а Морс. А то ведь путают со всякой гадостью! Ты чего приперся-то? Спросить чего хочешь? Или бежать собрался от благости Бараггала?
– Что ты здесь делаешь? – спросил Литус.
– Помираю, – захихикал старик. – А как помру, на мое место придет другой послушник. Самый старый. А пока самый старый я. Вот, помираю, да все никак помереть не могу. Не помирается тут, на свету. Это все, что ли?
– Тут…
– Мерзавец один приходил, – с готовностью согласился старик. – Но не из последних. Последние делают мерзость по мерзости своей. А этот
– Троих, – прошептал Литус.
– Каждого будешь помнить, каждого, – захихикал старик. – А убить-то придется еще многих, многих. Загажена землица-то. Но тебе труднее прочих придется. Ты ж инородец.
– Как это? – похолодел Литус.
– А я откуда знаю? – выпятил губу старик. – Но ты не такой, каким был Алдон, тот с самого начала был как шапка мехом внутрь. Ты чистый, парень. Но порода у тебя неясная. И от батюшки взял побольше, чем обычные батюшки одаривают. И от матушки набрался странного… Я, парень, все вижу, но не все могу понять. Если человек чего-нибудь никогда не видел, то он и описать не сможет. Разве только круглое сравнит с круглым. Длинное с длинным. Да только много ли пользы, если я так изъясняться буду?
– Ты ведь поговорить любишь? – понял Литус. – А скажи, отец, что за зараза в меня вселилась. Ну вот часа два назад, не больше. И сидит то ли в сердце, то ли во всем теле.
– Это не зараза, – покачал головой старик. – Это, парень, теперь ты и есть. Но ты не тушуйся, это не дух какой-нибудь. Считай, что новые ножны у твоего клинка. Или, еще лучше, новый клинок у твоего меча. Рука-то прежняя? Ну так чего бояться? Вот если бы рука была гадкая какая, ну, скажем, как рука мастера инквизиции, то я бы очень огорчился за тебя, парень, и за твоих встречных обеспокоился.
– И что же мне делать? – спросил Игнис.
– А что хотел, то и делай, – пожал плечами старик.
– Домой хочу, – сказал Литус.
– А ждут тебя дома? – прищурился старик.
– Нет, – вздохнул бастард.
– Ищи дом, где будут ждать, – посоветовал старик.
– Есть такой дом, – вспомнил о Планте Литус.
– Так отправляйся, – удивился старик. – Нешто, думаешь, я здесь бы сидел, если бы меня где ждали?
– А есть дорога домой отсюда? – спросил Литус.
– Да куда ни пойдешь, везде дорога, – развел руками старик. – На восток, правда, поосторожнее. Там эта сливная яма, не свалиться бы. Да и мерзость там всякая бродит. Но твоя сетка тебе поможет. Иди тогда на восток, но недолго, с лигу. Потом на юг. Пройдешь деревеньку, лесок, дойдешь до топи. Вот если вдоль топи да на юго-восток, то как раз через две сотни лиг выберешься в кирумские земли, а там уж спросишь у кого-нибудь. Главное, в Пустоши сырую воду не пить, всякую тварь, прежде чем съесть, – запекать до мягкости. С поганью не брататься. Жилы попусту не рвать. Тогда все образуется.
– А как же Кольцо Теней, Кольцо Смерти, Кольцо Тьмы, Кольцо Ужаса? – поразился Литус.
– И ты поверил? – вновь захихикал старикашка. – Это все только вдоль каната. Хотя, конечно, разное в Светлой Пустоши встречается. И ужаса выше крыши и маковки, но уж не так, как вдоль каната. Колдовство!
– Я не почувствовал особого колдовства, – растерянно пробормотал Литус.
– А особенного и не нужно, – ухмыльнулся старик. – Это как зеркало. Чем страшее рожу скорчишь, тем страшнее и выйдет. Отчего старые храмы ценнее новых? Намоленные потому что! Знаешь, что это? Это когда от каждого по искре, да хоть от каждого десятого, который нутро свое рвет, когда с Энки говорит, то и выходит светильник. Никто его не видит, а он есть. А теперь представь, что
– Но я видел… – прошептал Литус.
– Видел и еще увидишь, – хмыкнул старик. – А когда и пальцами нащупаешь. Хотя, если и глаза видят, и пальцы… может, оно и есть на самом деле? Но одно я тебе скажу, парень. Запомни накрепко.
Литус наклонился.
– Я слушаю.
– Главное запомни, – строго произнес старик. – Конечно, храмы наши по силе вроде бы куда слабее тех же магических орденов. И предстоятели у нас все больше негодяи. И мастер инквизиции – редкая гнида, я б такому и помойные ямы чистить бы не доверил. И послушники – так себе. И паломники идут за собственную шкуру порадеть. Но если что, вон там, в двух лигах – не просто месиво, а след настоящей мерзости. Отголосок ее. Отдушина. Яд. И если там забурлит, тогда и окажется, что весь противовес – вот эта часовня. Да бараггальские камушки.
– И чем же они помогут? – спросил Литус.
– А хоть чем, – закатился хохотком старик. – Ты спрашивай сам себя почаще об этом, рано или поздно ответ и проявится.
…Литус вышел из границ Светлой Пустоши почти через три недели. В середине весны. Он был худ, изранен, оборван, бородат и грязен, но спокоен. И улыбнулся только от того, что странный звон в его ушах наконец прекратился. В одной руке у него был древний атерский меч, в другой руке – каламский щит. Выйдя к реке, Литус дождался, когда над нею сгустятся сумерки, вошел в воду и переплыл на тиренский берег. До Самсума нужно было пройти еще почти пять сотен лиг.
В это же самое время Игнис и Син шли навстречу Литусу, не зная об этом. Пусиллус оставил их еще в Тире. Взял легкую лодку с парусом и пошел вдоль берега. Но сначала маленький угодник внимательно выслушал рассказ Игниса, заинтересовался более всего светящимся кольцом на пальце убийцы и решил вернуться в Самсум.
– А там что? – спросил его Син.
– Разнюхивать буду, – усмехнулся Пусиллус. – У меня талант оказываться в нужное время в нужном месте.
– Это уж точно, – согласился Син. – А у меня через раз. То в нужном месте, то в ненужном. Что-нибудь интересное хоть отыскал за прошедшие пять лет?
– Было, – кивнул Пусиллус и тут же вновь помрачнел. – Эх, жаль, что с Аквуилусом так вышло. Поверишь, как бы гнусно ни было, у него всегда имелась в запасе улыбка. И никогда она не оказывалась последней. Это ведь он разнюхал насчет куска звезды. Он со своей черной рожей там, на севере, был чуть ли не своим. Сумел разговорить жреца.
– Куска звезды? – переспросил Син. – Ты говоришь об останках Бледной Звезды? Неужели так далеко добрались реликвии Храма Света?
– Нет, мой дорогой, – покачал головой Пусиллус. – Куска одной из Семи Звезд. Как раз у трех больших храмов и льва с человеческим лицом. Той землей правят венты, дикое племя, но нилоты там тоже нередки. Нам там нелегко пришлось. Большую часть года там лежит снег. Но оно того стоило. Прочие шесть мест – это одни развалины. А то и тех нет, землей занесло. Что огромные камни в десяти лигах севернее Шуманзы, что огромные камни в основании Иевуса, что пузыри на камнях в Бараггале, что мертвые холмы в стране Кема, что развалины в горах Этуту, что вечное пожарище через реку от Самсума. Шесть звезд выжгли все дотла. Ничего там не осталось от прежних богов. Да и в Бараггале все, что есть, восстановлено трудами Энки. А вот храмы и лев на северо-западе все еще стоят. Хотя удар был и там. Но слабее. И после того удара остались осколки одной из семи звезд.