Провидение
Шрифт:
Вкус шоколада. Шипение шампанского, пенящегося в фужере. Это крестины Клелии, мне всего пять лет. Мама украсила дом, словно сказочный замок: лестница увита плющом и белыми лилиями; лампочки заливают сад волшебным светом, колыбель моей сестры возвышается на ковре из белоснежного гусиного пуха, а с потолка свешиваются гирлянды шелковых цветов, с особым тщанием изготовленных моими тетушками.
Лихорадочное возбуждение, радостные крики, песни. Во всеобщем ликовании никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Ужасно одинокий, я слопал половину фигурного торта, прежде чем меня вырвало, а потом потерял сознание и упал головой под колыбель.
– Еще
– Счет, пожалуйста.
Я снова сел в такси. Водитель слушал новости по радио. «Драматический взрыв в здании на берегу Сены, – репортер от возбуждения почти кричал. – Точное количество жертв пока неизвестно. Команды спасателей на месте, а также полиция, которая проводит предварительное расследование, чтобы определить причину трагедии».
– Со всех сторон обложили, – прокомментировал таксист. – Опять арабы шалят.
Голос репортера продолжал: «Гораздо больше повезло мужчине в парижском метро – бросившись на рельсы, он остался жив, отделавшись простыми переломами».
– Пф-ф! Надо было просто башку себе прострелить – и никаких чудес! Это я вам гарантирую.
«По прогнозам синоптиков в конце дня может разразиться гроза с сильным ливнем».
– Высадите меня здесь, – приказал я таксисту, прежде чем тот успел добавить еще одно тонкое замечание.
Поднялся легкий ветерок, сделав воздух пригодным для дыхания. Я закончил путь пешком, без всяких затруднений, довольный тем, что смог хоть немного побыть в одиночестве. Улица была тихой, тенистой – лишь столетние деревья да богатые дома. Жизнь здесь, наверное, была безнадежно спокойной и в лучшем случае оживлялась появлением хорошо воспитанных школьников, спорящих из-за полдника, или тявканьем миниатюрных собачек, которые так нравятся обеспеченным старичкам. В общем-то идеальное обрамление для нотариальной конторы.
Мне не пришлось звонить: дверь была приоткрыта. Внутри царила интенсивная деятельность, которая контрастировала с пустынностью улицы. В странной тишине торопливо сновали клерки с охапками документов в руках, глядя себе под ноги. Толстое напольное покрытие, обои на стенах, приглушенный звук телефонных звонков – все тут, казалось, было рассчитано на то, чтобы избежать малейшего шума. Мне вдруг стало не по себе.
– Подождите в салоне, – предложила девица у стойки в приемной. – Мэтр Жамбер на несколько минут задерживается.
Я направился к двойной белой двери. Уже собираясь ее толкнуть, я вдруг услышал резкий голос Клелии.
– Жаль, что папы и мамы уже нет, – сказала она. – Вот бы порадовались.
Может ли такое быть, чтобы мы с ней в итоге разделяли одну точку зрения?
– Не дели шкуру неубитого медведя, – послышался голос Дана. – Мы пока ни в чем не уверены.
– А зачем, по-твоему, он нас позвал сюда? В любом случае, кроме нас, у него никого нет.
– Мы никогда не были близки, – продолжил Дан. – Особенно вы двое.
– У нас имелись основания, – отозвалась Клелия.
– Как бы там ни было, это все равно что Рождество до срока, – внезапно подал свой писклявый голос шурин. – Ты хоть представляешь – а если бы твои родители взяли другого? Из соседней колыбели.
Я отпрянул на шаг. Инстинктивно. Но один шаг ничего не менял. Я все превосходно слышал.
– Я знаю людей, – сказал Дан, – первый мальчишка, которого им подсунули, оказался дауном. Они только через два месяца заметили. К счастью, это было за границей: они смогли его вернуть. Ужасно говорить такое,
Слова сдавили мою грудь. Дыши, Альбер.
Взгляды моей матери. Моей матери? Вспомнились забытые фразы. «Ты не знаешь, как тебе повезло», «Бывают же неблагодарные!»
Пустота в животе. Немногим удается дважды за свою жизнь узнать, что они лишились родителей.
Дыши еще, Альбер. Ты ведь не сдохнешь сейчас, нет? Тебе предстоит сделать кое-что получше, парень. Десять минут назад ты чувствовал себя так, будто один в целом свете; отныне ты знаешь, что и был таким. Но сейчас кое-что изменились.
– Ладно, – сказал мой шурин. – Куда он к черту подевался, этот Санта-Клаус? Хочет помариновать нас подольше, так, что ли?
Я вошел.
– Добрый день всем. Очень рад вас видеть.
Dear Prudence [4]
Внезапно мой живот издал странный звук. Металлический и невнятный. «Музыка», – говорил в таких случаях мой дедушка, не способный выражаться иначе, кроме как поэзией. У него для всего находилось объяснение или истолкование. Без излишнего высокомерия и уверенности. Когда я удивлялась его прозорливости, он отвечал, что всего лишь посредник. Без особых заслуг, по его словам, потому что это знание досталось ему от родителей, а они получили его от своих, и так далее.
4
«Dear Prudence» (русск. «Дорогая Пруденс») – песня группы «Битлз» из «Белого альбома», написанная Дж. Ленноном.
Увы, эта блестящая цепь на мне оборвалась: у меня ни на что нет ответа. Я извожу себя сомнениями и страхами. Анализируя мир, выискивая малейшую ошибку, разоблачая хитрости, я потеряла веру во все – начиная с себя самой.
И не Клара Про изменит тут что бы то ни было. По меньшей мере раз в месяц она находит средство обескуражить меня: «Чего ты хочешь, моя дорогая Прюданс, если бы это зависело только от меня, я бы позволила тебе возглавить это дело, но вообще-то… ты же сама знаешь…»
И она умоляет меня проявить понимание. Утверждает, что, в конце концов, обязательно назначит меня, будто ей надо давать отчет какой-то высшей инстанции, будто не она сама тут хозяйка, босс, мадам генеральный президент-директор… Но оставим в стороне это сокровище криводушия.
Я семь лет проработала в этой адвокатской фирме, достаточно, чтобы смириться. Впрочем, если говорить честно, не Клара за это ответственна: мое самоотречение началось гораздо раньше, еще в коллеже.
Раньше, о, раньше! Тогда все было по-другому. Жизнь, расцвеченная радостью и любовью. Наивные очевидности, чистая дружба, безмятежные дни. Каждый вечер стайка девочек рассаживалась вместе со мной у ног моего дедушки, чтобы послушать истории, наполненные благородными чувствами, доброжелательными натурами, таинственными саваннами и храбрыми детьми. Каждый вечер, когда шушуканье взрослых сплеталось в тихую музыку, я с наслаждением засыпала, спеша окунуться в ночь. «Принцесса Прюданс рифмуется с «шанс» и «провиданс» – с удачей и провидением», – шептал мне дедушка, гладя меня по голове.