Провидица
Шрифт:
– Я думала, что, когда вампир влюбляется, то метка не появляется. Они просто любят и всё, разве нет? Впервые слышу, чтобы в таких случаях пили зелье, – негодование читалось в моей речи. Я всё ещё никак не могла отойти от его слов. Я была в шоке.
– Да, обычно мы этого не делаем, так как вампирам не нужны наглядные доказательства любви. Мы просто любим, вот и всё, – если вампир влюбляется, то ему незачем пить какое-то зелье, зачем же он тогда мне его даёт? – Однако, я хочу, чтобы эта метка была знаком моей любви к тебе. Она будет у тебя на теле и каждый раз, когда ты будешь смотреть в зеркало, ты будешь видеть его и вспоминать о том, что душой и сердцем я всегда с тобой. Я сделал это зелье для того, чтобы
– А что, если я не хочу? – спросила его я. Мне не нужна такая ответственность.
– Делай, что хочешь. Можешь даже вылить содержимое флакона прямо сейчас, можешь выпить его или просто сохранить у себя. Это не имеет значения. Я сделал то, что хотел сделать. Как бы там ни было, теперь оно принадлежит тебе, поэтому распоряжайся им, как пожелаешь. Однако, даже если ты и избавишься от зелья, то это всё равно ничего не изменит. Ты всё равно будешь самой большой моей любовью. А зелье… зелье лишь ставит метку подтверждающую то, что моё сердце принадлежит тебе, не более. Это всего лишь знак. Мои чувства к тебе не изменятся, даже если ты его не выпьешь. Ты ведь не можешь запретить мне любить тебя. Это мой выбор, кого любить и насколько сильно, – с ухмылкой заметил Рейнхард, – Однако… если однажды я всё-таки увижу на твоей груди этот знак, то я буду знать, что ты приняла меня, как своего мужа. И, что ты принимаешь мою любовь к тебе.
“Метка, подтверждающая его безграничную любовь ко мне. Неужели он думает, что однажды я поставлю нечто подобное себе на тело? Однако, он прав, я действительно не могу ему запретить любить меня. Хоть я и не люблю его, но это же не значит, что и он тоже должен меня ненавидеть. Он так сильно любит меня, что даже отдал мне своё сердце. Вампир, тем более чистокровный, сам король отдал такой смертной, как я, свою душу и подарил всю свою любовь. Уму непостижимо! Я и не думала, что он готов зайти так далеко. Я считала, что он устроил эту свадьбу лишь для того, чтобы овладеть мной, ну или для того, чтобы напакостить церкви. Я и помыслить не могла, что он и правда в меня влюбится, да ещё и настолько сильно!”
Сказав всё, что он хотел, Карл развернулся и потопал к рядом стоящему креслу, при этом одновременно стягивая с себя бабочку и расстёгивая пуговицы рубашки.
– Что ты делаешь? Почему ты раздеваешься?
– Ну, вообще-то у нас с тобой сегодня первая брачная ночь. Как думаешь, что о тебе подумают, если я сейчас выйду из твоей комнаты посреди ночи, да ещё и полностью одетый? – с ухмылкой спросил Рейнхард, – Хоть я и пообещал тебе, что не притронусь к тебе без твоего позволения, но другим жителям этого дома об этом знать не обязательно. Ты же всё-таки моя жена. Твоя репутация будет подмочена, если кто-то узнает о нашей с тобой маленькой вражде. Если я сейчас уйду, то некоторые могут подумать, что либо ты так плоха в постели, что я сбежал от тебя, либо ты меня вообще туда не пустила. И то и другое очень плохо скажется на твоей репутации. Как ни как но, ты всё-таки женщина, – он сел на диван и в полулежащем состоянии начал рыскать на столике, который стоял рядом с ним. Там лежали книги. Он взял одну и них и, раскрыв на первой странице, приготовился читать, – А ты можешь спать между прочим, – как бы невзначай добавил вампир. Я присела на кровать и, ещё раз глянув на уже читающего вампира, прилегла на подушку. Мне было неловко в его присутствии, видимо он это заметил, – Я ничего тебе не сделаю, поэтому спи спокойно. Я, конечно, тот ещё подонок, но я не насилую женщин, когда те спят.
– Как ты можешь читать в такой темноте? – негодующе спросила
– У вампиров хорошо развито ночное зрение. Мы – дети ночи, поэтому именно после захода солнца мы наиболее сильны. У меня идеальное зрение в темноте. Даже будь здесь абсолютная темень, я бы всё прекрасно видел, а сейчас и подавно, – он сверкнул глазами в темноте. Это единственное, что я могла увидеть. У меня, к сожалению, не было такого зрения, как у него.
– Что, даже не предложишь лечь с тобой? – спросил умоляюще вампир. Я улыбнулась.
– А ты что, хотел поспать рядом?
– Конечно, – моментальный ответ.
– Обойдёшься, – ещё один моментальный ответ.
– Между прочим, это весьма грубо с твоей стороны оставлять влюблённого в тебя мужчину в брачную ночь ни с чем, – насмешливо прозвучал мужской голос.
– Я тебя сегодня поцеловала, – противопоставила я, – На сегодня хватит открытий. Тебе и этого достаточно.
– То есть завтра я могу рассчитывать на большее?
– Нет, – резко ответила я. Не знаю почему, но я прямо спинным мозгом чувствую, как он расстроился. Я несколько минут думала, а после спросила, – Скажи, а почему ты сделал меня своей королевой?
– Тебя, что потянуло поболтать на ночь глядя?
– А почему бы и нет? Ты всё равно ерундой занимаешься, а мне не спится, – промычала я в ответ, – Так почему? Или это секрет?
– Не то, чтобы секрет… я просто так захотел, – вот был мне ответ.
– И всё? – удивлённо спросила я.
– Ты, что все мои сегодняшние слова пропустила мимо ушей? Я ведь сказал, что влюблён в тебя. Поэтому ты и стала моей королевой.
– Нет-нет, я не об этом, – тут же протараторила я, – Я имею ввиду, что быть королевой это не просто быть твоей женой или возлюбленной, разве нет? Неужели ты не руководствовался политикой, когда принимал такое решение? Речь ведь идёт о твоём собственном народе, расе. Ты ведь король! И не мог дать смертной девушке такое звание просто так. Должна быть ещё другая причина, почему ты так сделал.
– Хмм… другая причина, да? – насмешливо повторил вампир, – Кто знает, может быть и есть какая-то.
– И ты мне не скажешь?
– Думаю, лучше тебя королевы не найти, – рассудительно произнёс тихо Карл, но после, увидев моё слегка испуганное лицо, спокойно добавил, – Не переживай, я не давлю на тебя. Ты ею станешь, когда сама почувствуешь, что готова.
– Готова, к чему? Хочешь, чтобы я помогала тебе в твоих грязных делишках? – раздражённо спросила я, глядя в темноту.
– Со временем ты сама поймёшь, что нужно делать и как правильно. Твоя собственная совесть покажет тебе путь.
– Боже, неужели ты стал философом? – с иронией спросила я.
– Ну, как-ни-как, но я уже очень стар.
– Прекрати, ты всё ещё молод, – я отмахнулась от его слов, как от назойливой мухи.
– Только внешне, – послышался ответ из темноты.
– Старше, чем Папа Римский? – как бы невзначай спросила я.
– Да, – коротко ответил король.
– Намного?
– Да.
– А можешь назвать точную дату?
– Я не помню.
– Как это? – я очень сильно удивилась. Как можно не помнить год своего рождения?
– Это было слишком давно.
– И тебе не скучно?
– Ммм?
– Я про то, что ты ведь бессмертен… Тебе не скучно? – вновь повторила свой вопрос я.
– Ну, меня как бы никто и не спрашивал особо, – насмешка была слышна в его голосе, – Я просто живу, при этом не имея возможности умереть. Я не старею.
– Совсем?
– Ага.
– Кстати, и долго ты будешь ещё тут ошиваться?
– До утра, – пропел блондин, – А ты что, не рада?
– А, почему это я должна быть рада? – ответила ему той же монетой. Язвительность и колкий язычок хорошенько прошлись по самодовольности Карла.