Провидица

Цыпленкова Юлия Валерьевна

— Назовитесь, — потребовала Катиль.

Ратники Корвеля ощетинились мечами.

— Ростан Гудваль, сайер этого удела, — склонил голову мужчина, не обращая внимания на воинов, готовых напасть на него. — А вы… Дайте-ка подумать. Люди Корвеля, благородная лаисса, синие глаза, темный волосы… Лаисса Альвран, не так ли?

Катиль промолчала, настороженно следя взглядом за приблизившимся сайером. Он в задумчивости тер подбородок, поглядывая на девушку.

— Все это любопытно, но ваш разговор любопытней, — снова заговорил ласс Гудваль. — Вы ожидаете господина, который сейчас в переделке, и он остался за границами моего удела. Старый Рагнаф так может отзываться только

об одном известном мне человеке. Стало быть, Корвель избежал топора, — сайер неожиданно просиял и махнул рукой. — Разоружить их.

Ратники Корвеля приготовились защищаться, несмотря на то, что их окружали значительно превосходившее войско Гудваля. Катиль огляделась и тронула Рагнафа за рукав.

— Опустите оружие, — негромко сказала она. — Вряд ли мы сможем пробиться, ни к чему гибнуть в заведомо проигрышной драке.

— Разумно, дорогая моя лаисса, — одобрительно кивнул сайер. — Тем более, убивать вас я не намерен. — Он снова оглядел часть отряда старого недруга. — Я покинул столицу, как только Корвеля взяли на турнире, слишком отвратно смердело от решения короля. Теперь я вижу, что и обвинения были не столь справедливы. Лаисса Альвран меньше всего напоминает пленницу, еще меньше оскорбленную сломленную женщину. А ваше волнение за своего похитителя и вовсе превращает их в ничто. — Гудваль подъехал к Катиль. — Гонец с вестью о казни обогнал нас. Я еще изумлялся, как так быстро все произошло: суд, приговор, казнь. А Корвелю, стало быть, удалось бежать. Нет, помилования точно не было, иначе вы бы сейчас ехали по земле сайера, а не прятались в уделе его врага. Побег. — Лаисса Альвран наблюдала за Гудвалем исподлобья. — Значит, вы шли за нами все это время. Признаться, я рад, что не успел добраться до своего замка. Эй, — сайер махнул рукой, подзывая одного из своих воинов. — Скачи в замок, пусть готовят покои для моих гостей. Да, и пришли сюда еще воинов, Нечистый знает, кто там на хвосте Корвеля. Я их ожидаю здесь, пусть поторопятся.

Происходящее было столь странно, что даже Рагнаф застыл, изучающее глядя на чужого господина. Тем временем Гудваль спешился и протянул руки к Кати, чтобы помочь ей спуститься на землю.

— Зачем? — нервно спросила лаисса.

— Я вас не обижу, — усмехнулся Ростан.

Немного помедлив, девушка все же позволила снять себя с лошади. Гудваль тут же помог ей взобраться к нему на седло и последовал за Катиль, мягко обнял ее, устраивая удобней, и хмыкнул, почувствовав, как напряглась лаисса. Девушка попыталась освободиться от хватки.

— Будьте благоразумны и дальше, лаисса Альвран, — произнес сайер. — Если я все еще не причинил вам зла, должно быть, у меня и не было такого умысла. Я всего лишь хочу заставить быть благоразумным вашего спутника. У Корвеля горячая голова, вы остудите ее.

Вскоре прибыли его воины из замка, и Гудваль двинулся в сторону границы. Из укрытия они наблюдали, как появился Гален Корвель, а следом и его преследователи.

— Нет, вы это видите, дорогая моя лаисса? Какова наглость! — возмутился сайер, глядя на погоню. — Однако они сцепились, нужно это прекращать.

Дальнейшее было уже известно, погоню отправили в темницы, князя и его людей повезли в замок. Всю дорогу Кати думала над последним видением. Она не знала, собирался ли князь принять приглашение своего наставника, потому замок Вальдор они могли так и не посетить, а вот замок Гудваль им миновать не удастся, выбора нет — это предопределенность. А что такое видение, как не предопределение?

В голове Катиль вновь и вновь звучали голоса, радовавшиеся смерти Галена Корвеля, и девушка упорно искала похожий на голос

сайера, но сейчас было сложно сравнивать. Память — вещь обманчивая, она подкидывает людям то, что они хотят видеть и слышать, потому доверять воспоминаниям сложно, можно уверовать и в то, чего не было. Из-за своих переживаний лаисса ушла в себя, изнывая от противоречий. Подозрительность, развившаяся за время их бегства, предостерегала, внутренний голос нашептывал, что опасаться нечего. Катиль искала поддержки в Галене, выворачивая голову и ловя его взгляды. На мгновение ей становилось легче, но стоило отвернуться и ощутить руку сайера, удерживающую лаиссу на лошади, и она вновь начинала нервничать.

Тревога немного улеглась только тогда, когда Катиль было дозволено присоединиться к князю. Стоило ей ощутить его близость, как паника, измотавшая девушку, улеглась, уступая место настороженности. Но сейчас, когда она осталась одна, Кати вновь запаниковала.

— Святые, защитите, — прошептала лаисса Альвран, порывисто садясь в купели и открывая глаза.

Быстро закончив омовение, девушка оделась и позволила Ведисе подсушить ей волосы куском полотна. После перебралась к камину и некоторое время грелась, заворожено глядя на пламя, время от времени пускавшее искры с задорным потрескиванием. Погруженная в свои мысли, лаисса не услышала, как раздался стук в дверь, и Ведиса поспешила ее открыть.

Очнулась Катиль лишь тогда, когда на ее хрупкие плечики легли широкие мужские ладони. Она вздрогнула и вскинула голову, тут же встретившись с пристальным взглядом темных глаз Галена Корвеля. Благородная лаисса замерла, все более погружаясь в тепло, что дарили глаза мужчины. Ладонь бывшего сайера переместилась к лицу Кати, пальцы несмело скользнули по скуле, и Корвель, рвано выдохнув, склонился к ней. Из за ворота его рубахи выполз шнурок, и взгляд лаиссы остановился на маленькой золотой подвеске в виде воробья, качнувшейся перед ее глазами. Алмазная россыпь на крыльях и хвосте пичуги сверкнули в свете огня, окончательно приковывая к себе внимание.

Мужчина вдруг заметно смутился. Он резко выпрямился и спрятал обратно под рубаху оберег Святых Защитников и золотую птичку.

— Воробышек, — прошептала Катиль, не понимая, отчего ей вдруг стало так легко, и почему тревога, столько времени терзавшая ее, вдруг отступила. На душе стало радостно и приятно, будто ей сказали что-то очень важное и нужное.

— Воробышек, — тихо повторил Гален и отошел к окну, скрывая свое волнение.

Князь облокотился о стену, встрепал волосы и устремил взгляд на солнце, клонящееся к замковой стене.

— Воробышек, — прошептал мужчина и усмехнулся.

Он повернул голову и посмотрел на Кати. Девушка сидела, глядя на руки, лежавшие на коленях, о чем она думала, было невозможно угадать. Огонь подсвечивал ее профиль в сумраке, воцарившемся в покоях, ресницы лаиссы опустились, бросая тень на нежную кожу. Губы, чуть поджатые, не делали лицо Катиль жестче, напротив, сейчас она казалась особенно трогательной и уязвимой. Гален Корвель хрипло вздохнул, пальцы его сжались в кулак, и мужчина вскинул лицо к верху.

— Святые… — сдавленно прошептал он.

Катиль обернулась к князю, с удивлением рассматривая искаженное лицо мужчины, словно он вдруг испытал приступ боли и сдерживается, чтобы не застонать. Вновь вернулась тревога.

— Вас ранили, Гален? Вам больно? — спросила она, поднимаясь со своего места.

Князь тряхнул головой и улыбнулся ей.

— Все хорошо, Кати. Всего лишь пара царапин, не стоит беспокойства, поверьте мне.

— Но мне показалось, что вам больно, — возразила девушка.