Провидица
Шрифт:
– Риса, ты ходить собираешь или мы с тобой до утра играть будем?
– отвлек от моих размышлений Грем.
– Извини, я задумалась - и сделала, как оказалось очень удачный шаг. Просто руна, нарисованная на развилке «дорог», указала мне, куда следует ступать. Изначально я не собиралась идти этой дорогой. Но подумав хорошо и разглядев дальнейшую перспективу, я без сомнений направила своего волка в нужном мне направлении. Даже Грем похвалил меня с удачным ходом.
– Мне очень интересно с тобой играть. Никогда
– Да!
– просияла я.
– А мне с тобой. Ты вообще умный. Многому учишься у тебя.
– Так, наверное, надо прекращать умничать. А то так опять продую. Это уже будет не смешно! Проиграть дважды девчонке.
– АГА! То есть кому- либо из парней, тебе не стыдно было бы продуть?
– я поставила руки в бока и наигранно надулась.
– Ну, знаешь ли...
Все хором засмеялись и лишь спустя мгновение поняли, что я не просто так замолчала на полу слове. Мои зрачки закатились, и теперь в глазах была лишь одна белая оболочка. Я упала навзничь, меня только и успел подхватить стоявший за моей спиной Ориен.
Мелкий озноб стал колотить по всему телу. Кто-то выбежал за дедом, чтоб позвать. Ориен убаюкивал меня, не понимая, что происходит. Ами подбежала с кружкой воды, и набрав себе в рот, брызнула на меня. Но не помогло, я как лежала, словно поломанная кукла, так и лежала. Боясь, что я прикушу себе язык, Грем схватил мою голову и стал удерживать ее в одном положении.
– Принесите ложку, - скомандовал он, - у нее приступ. Раньше такое случалось?
– спросил он у Тии и Ами.
– НЕТ!!!
– в ужасе ответила Тия.
– Никогда, - подтвердила Ами, давая в руки Грему деревянную ложку.
Тот ловким движением всунул ее мне и стал удерживать мои ноги, чтоб я не поранилась об углы маленького напольного столика. В комнату быстрым шагом вошел дед. Его пропустили ко мне.
– Вытащите ложку со рта, - вдруг скомандовал он, когда бегло осмотрел мое удручающее состояние.
– Но учитель, у нее судороги, она может сильно прикусить язык, - запротестовал Ориен, впервые в жизни он спорил с учителем.
– Делай, как я сказал, это не приступ. Предмет мешает ей говорить, - спокойно сказал дед.
Больше с учителем никто не стал спорить и Грем осторожно вытащил деревянную ложку из моего рта. И как только мне дали возможность, я заговорила. Мои глаза по-прежнему были без зрачков, и я лежала на руках у Ориена:
– Они придут... И заберут то, что им необходимо... Чужие люди... Скоро они отправятся в свой путь... Нужно уберечь... Не дать... Спрятать...
И я затихла. Вместе со мной молчали и все остальные. Открыв глаза, я не сразу сообразила, что лежу в объятиях Ориена.
«С чего вдруг?
– подумалось мне.
– Тут ведь столько народу. Неужели ему все равно»?
– А почему я... На полу?
– Риса, ты разве ничего не
– тихонечко у меня спросила Ами.
– Нет, а должна? По-моему, мы играли с Гремом, я даже вроде бы опять выигрывала. Хотя нет, не выигрывала. ОХ! Как голова-то сильно разболелась.
Боль все сильней нарастала и теперь уже била набатом. Я ухватилась за голову, пытаясь ее успокоить, но ничего не получалось. Слезы сами по себе покатились из глаз. Мне помогли подняться и отвели в комнату. Там Тия положила мне на лоб мокрую тряпку, смоченную в холодной воде. Ами принесла какой-то горький настой, заставляя его выпить все до последней капли. Я морщилась, но пила. Затем меня оставили в покое.
До самого утра я не могла заснуть, все еще мучаясь от тупой головной боли. Которая, как назло, не унималась даже на минуту, заставляя невольно поскуливать словно битая дворовая собака. Занимался рассвет, не вынося больше такой пытки, я встала со своего ложа и вышла на улицу, через заднюю дверь. Дождь лил, как и всегда. Как будто ее заговорили неведомые духи. Чтоб немного остудиться, я вышла под холодные струи. Халата на мне не было, а волосы были распущенны и теперь не хуже одеяла скрывали мою фигуру.
Находится долго под дождем мне не дали, хотя так становилось намного легче. Боль постепенно уходила, давая долгожданное расслабление. В дверях кто-то стоял, не решаясь выйти ко мне. Но из-за дождя и предрассветных сумерек, я не увидела, кто это был. И теперь стала ждать, когда ж этот кто-то выйдет или заговорит. Было уже холодно, я стала согревать себя руками, никак не решаясь подойти сама.
– Так и простыть не долго, - узнала я голос Грема.
– Зачем ты стоишь под дождем?
– Мне так легче. Голова не так сильно болит.
– Еще не прошла со вчерашнего вечера?
– удивился парень.
– Немного, но эта ноющая боль меня доконала. Я решила, что это будет не лишним.
– Иди в дом. Тебя уже всю трясет. Твой организм не настолько закален, чтоб ставить над собой такие эксперименты.
– Хорошо, - не стала спорить я и вошла в помещение.
– А почему ты пришел сюда?
– Я увидел, что дверь в твою комнату открыта и решил проверить, все ли у тебя после вчерашнего в порядке. Смотрю не зря. Тебе необходимо согреться.
И он взял мои руки в свои. Какие они были горячие, по сравнению с моими ледышками. Я внезапно для себя чихнула.
– Ну вот, я ж говорил, что простынешь. Теперь не только голова будет болеть, но и вся ты.
– Может обойдется?
– спросила я, смотря, как Грем согревает мои руки.
– Будем надеяться. Не хватало, чтоб тебя жар подкосил.
– Это ничего. Я помню, как меня мама всегда лечила, давала вкусные пряники (где только денег брала на них?). Вообще от меня не отходила ни на шаг. Я раньше очень любила болеть.