Провинциал. Книга 5
Шрифт:
Хорошо, эти двое так и не успели разнюхать чего-нибудь, действительно важного, что позволило бы тем, кто его, несомненно, продолжает разыскивать, выйти на след.
Да, жрец прекрасно понимал, что оставил, уходя, следы, которые недвусмысленно указывают на то, что он выжил.
Так что теперь его будущее зависит от того, кто окажется быстрее. Его преследователи, или он.
Итак, сегодняшний ритуал. В общем-то, для жертвоприношения уже приготовлен козлёнок. Но что, если попробовать устроить
Стоит ли это делать сейчас? С одной стороны, остаётся совсем немного до того момента, когда в подземном загоне накопится достаточно материала для масштабной гекатомбы, которая позволит ему открыть портал в родное измерение.
А с другой… С другой стороны, это чуждое ему по своей энергетике измерение уже выпило из него немало сил, а восстановить эти силы он может только одним проверенным способом… Что уж говорить, сильным быть он уже давно привык, и сейчас он испытывал явный дискомфорт…
А снова обрести свою привычную силу не так сложно.
Нужно, всего-то на всего, соблюдая все требования древнего ритуала, умертвить разумного, обладающего душой.
Причём, смерть эта должна быть мучительной, жуткой и медленной. Только тогда он сможет значительно пополнить свои, изрядно уменьшившиеся к этому моменту, энергетические запасы.
Вопрос, выдержат ли его сектанты это, не сломаются ли, и не побегут ли рассказывать правоохранителям то, что им знать совсем не следует?
А, с другой стороны… Может быть есть смысл организовать подобную провокацию?
И отправить тех, кто проявит малодушие и неверие, в тот же самый загон для потенциальных жертв?
Очень вероятно, что тогда, как раз и наберётся необходимое количество для проведения ритуала открытия портала… А если будут излишки, и останутся лишние кандидаты на принесение в жертву, то они тоже не пропадут.
Их можно будет утянуть в портал вслед за собой, и уже там, в мире поклонников Хаоса, они познакомятся поближе с мрачно сверкающим лезвием жертвенного кинжала.
Решено. Тогда для сегодняшних мистерий программа будет довольно богатой. Сначала, так сказать, торжественная часть.
То есть ритуал принятия в ряды сектантов новых аколитов…Вернее, аколиток. По крайней мере, он давал указание привлекать в секту как можно больше самок…
В этой части мрачного действа в жертву будет принесён белый козлёнок, и, в ответ на принесённую жертву и страстные молитвы, возносимые его последователями, появится он.
Разумеется, это будет обставлено со всей возможной торжественностью и мрачностью.
Аколиты должны будут проникнуться его величием.
Придётся показать им какие-нибудь фокусы, которые убедят их, что всё по серьёзному…
А потом, если следовать канонам, должна будет воспоследовать разнузданная оргия с беспорядочными совокуплениями, ритуальным пьянством, воскурением всяких забористых веществ и прочими действиями, прославляющими его, Диавола, великого и ужасного…
И кульминацией всего этого непотребства должно будет стать человеческое жертвоприношение…
К этому моменту все выходы должны быть перекрыты, мало того, всех тех, кто попытается срочно покинуть место проведения оргии или, паче чаяния, помешать жертвоприношению, нужно будет обездвижить и отправить в загон.
Жрец был уверен, что желающие дать задний ход найдутся непременно. Так что, ради своей же безопасности, эту провокацию провести просто необходимо.
— Велиарий, — жрец произнёс это слово негромко, но был уверен, что тот, к кому он обращается, наверняка его услышит.
И, действительно, спустя минуту в неверном свете факелов появилась высокая фигура, завёрнутая в просторную рясу с глубоким капюшоном.
Барон Блаватский Агафон Юрьевич, коему и было присвоено ритуальное имя Велиарий, спешил к своему повелителю.
— Я здесь, о величайший, — дрожащим голосом произнёс сектант.
— Внемли мне, — пророкотал жрец, влив в голос изрядную толику силы, которая заставила сектанта, съёжившегося перед его троном, съёжится ещё больше, а потом и вовсе пасть ниц.
— Слушаю и повинуюсь, — проблекотал сектант, подавляемый невыносимым величием того, кому он поклонялся.
— Это хорошо, что повинуешься, — раздался голос жреца, — иначе мне пришлось бы раздавить тебя, червь… — посчитав, что страху на своего добровольного раба он нагнал уже достаточно, С’Ами’Аза решил перейти непосредственно к делу.
Для начала следовало поинтересоваться, выполнил ли он порученное.
— Отвечай, выполнил ли ты моё поручение относительно новых аколитов — голос рогатого божества заставил барона Блаватского вздрогнуть.
— Да, господин, — он не смел поднять взор на сидящего перед ним Диавола, — в соответствии с твоими пожеланиями, в составе аколитов, проходящих сегодня обряд посвящения тебе, сплошь женщины.
— Молоды ли они? — вопрос хозяина, казалось, заставил вибрировать кости баронова черепа, — красивы ли они?
— Самой старшей из них ещё нет и двадцати пяти, — с трудом выдавил из себя Барон, — и они красивы…
— Что-то неуверенно, как-то это звучит у тебя, — С’Ами’Аза сжалился над своим почитателем, и убрал давление, — но я проверю, обязательно всё проверю, раб мой…