Провинциал. Книга 8
Шрифт:
Это было видно по их усталым и, одновременно, растерянным лицам…
Да-да, подручные главного душегуба, которые изо всех своих сил пытались показать своему боссу свою удаль и стремление выполнить порученное должным образом так упарились, что поснимали свои доспехи.
Но, как вы понимаете, им это ни в коей мере не помогло.
Я сохранял на лице мину скучающего аристократа.
Решив, что наконец пришло время, когда можно начинать обсуждать действительно интересующий меня вопрос, я посмотрел на господина Скуратова-Бельского
— Я уже понял, что вы что-то таки стремитесь узнать, — дражайший Григорий Лукьянович, кстати, к этому моменту уже настолько отчаялся хоть что-нибудь от меня услышать, что аж вздрогнул от звука моего голоса, — но, я так понял, что вы, потомок легендарного Малюты, всего лишь слуга…
— Вспомнил таки, подлец, — не без удовлетворения пробормотал серый человек.
Что делать, даже палачам, как оказалось, некоторое тщеславие не чуждо, хе-хе.
— Да, информация нужна не мне, — продолжил он, — мне, так на тебя плевать с высокой колокольни, — тут он усмехнулся, — но мой покровитель хочет, что бы ты ответил на некоторые вопросы… А мне никак не удаётся добиться от тебя нужной разговорчивости. И этот вопрос интересует уже меня. Я с подобным впервые сталкиваюсь, — несколько обиженно добавил он.
Ну да, происходящее ставит под вопрос его профессионализм. А это его изрядно беспокоит.
— Пусть это будет моим маленьким секретом, — жеманно ответил я, — но я хочу вас, уважаемый Григорий Лукьянович, обрадовать…
— И чем же ты, мерзавец, меня обрадовать хочешь? — он посмотрел на меня с некоторой надеждой, хотя и мерзавцем обозвал.
— Принципиально я не против поговорить, — Скуратов аж просиял от радости, но тут я его чутка обломал, — но говорить я буду только с вашим, как вы изволили выразиться, покровителем.
Тот немного поскучнел, подумал и неприязненно сказал:
— Как вы выразились, принципиально подобное возможно, но учтите… — окончание фразы прозвучало угрожающе.
— Что мне следует учесть? — поинтересовался я.
— А учесть вам нужно то, что если бы с вами не договорился только я, то у вас оставался шанс, пусть и микроскопический и иллюзорный, но, тем не менее, шанс остаться в живых…
— Ага, и вы хотите сказать, что если я не смогу найти общий язык с вашим шефом. То такового шанса у меня уже не будет?
— Совершенно верно, — радуясь, наверное, моей догадливости сказал рыбоглазый, — тогда я попрошу вас посидеть в этом кресле, удобство и функционал которого, я надеюсь, вы всё-таки оценили по достоинству…
— Да уж… — буркнул я, — и долго вы предлагаете мне сидеть так?
— Пока я извещу своего шефа о вашем желании и получу его ответ. В случае, если он согласится с вами переговорить, то вас к нему проводят, а если нет…
— И что будет, если нет? — спросил я.
Мне действительно было интересно.
— А если нет, то будем дальше искать подходы к вам, — задумчиво процедил палач, после чего добавил убеждённо, — и найдём, непременно найдём…
Меня
Я помнил, что нахожусь тут исключительно по собственной воле, руководствуясь желанием взглянуть в лицо тому, кто не постеснялся попытаться устранить целого генерал-майора… И не просто генерал-майора, а руководителя разведочного департамента ГУГШ, а это величина, как ни крути…
А значит тот, кто на такую величину покушается, сам является персоной весьма значительной, с которой, похоже, придётся изрядно повозиться…
Но ладно. Я так думаю, что есть смысл на некоторое время расслабиться и немного отдохнуть. А то упражнения этих профессиональных садистов, конечно, никаких неприятностей мне не доставили, но приходилось тщательно отслеживать все их потуги на предмет того, что если они вдруг начнут продвигаться к успеху, быстро это движение пресечь…
И, не обращая внимания на суету, которую устроили мои несостоявшиеся мучители, я устало прикрыл глаза.
Пока я сплю, Пронька с Боней присмотрят за тем, чтобы мне никто не повредил. Если что, то разбудят…
Глава 23
Главгад
Всё таки, кресло, в котором меня пытались допрашивать, по уровню комфорта серьёзно отставало даже от кухонной табуретки, а потому полноценно поспать мне не удалось.
Покуда господин Скуратов-Бельский выяснял, примет ли меня его шеф, мне только вполглаза подремать удалось.
Хорошо хоть то, что мордовороты, на попечение которых меня оставил уважаемый Григорий Лукьянович, вели себя тихо и ненавязчиво.
Но дрёма моя длилась не долго, и была прервана тем же дверным скрипом, который относительно недавно и возвестил о приходе палача-дознавателя.
И в этот раз дверь проскрипела, словно приветствуя его.
Меня даже немного развеселила мысль о том, что о входе короля в зал, где собрались высшие придворные, как правило, провозглашают фанфары, а вот о входе палача в пыточную точно так же возвещает противный скрип не смазанных дверных петель.
Физиономия вошедшего маньяка-садиста была несколько расстроенной, так как, я подозреваю, что его шеф, в процессе собеседования по результатам моего допроса, вполне прозрачно намекнул ему о возможном увольнении в связи с неполным служебным соответствием.
А покинуть своё рабочее место по причине увольнения конкретно этот господин может только вперёд ногами, так как обладает очень большим массивом информации, чувствительной для нанимателя.
Как это говорилось в одной древней голопостановке: «Он слишком много знал». И да, там эти слова были произнесены человеком, которого тоже величали шефом. Это тоже вызвало у меня непроизвольную улыбку.
А потомок Малюты, увидев, что я ухмыляюсь, болезненно скривился, хотя глаза его смотрели на меня всё так же холодно и отрешённо.