Провинциалка для сноба

Волгина Надежда

В пятницу, когда понял, что проиграл ей в карты, Алексей едва справился с приступом неконтролируемой злости. Она что-то лепетала про утешительный приз, а он старался не наброситься на нее и не взять силой. Достаточно было протянуть руку, и он бы ее коснулся, как тогда, за столом, когда поцеловал ее руку, впервые ощутил под губами бархатистость ее кожи. Но если бы он коснулся ее снова или согласился на какой-то там приз, то уже не смог бы остановиться. Потому и бежал в свою комнату, а потом еще долго охлаждал пыл бушующей страсти под холодным душем, заодно и трезвея.

Но

на утро не стало легче. Заблуждался он накануне, решив, что всему виной алкоголь. Стоило ему только увидеть ее спящей, как желание вспыхнуло с новой силой. Нежная, с разметавшимися по подушке волосами, ранимая до безобразия и такая желанная! В то утро он поехал куда глаза глядят, пытался убежать от самого себя, но никак не от нее. Весь день бесцельно мотался по городу, но легче не стало. И несколько раз заставлял себя разворачиваться, когда понимал, что едет в сторону ее поселка.

А в воскресенье вечером созрело решение поработать какое-то время дома, чтоб только не видеть и не слышать ее. Собственно, отчасти он потому и приехал сегодня так рано, чтобы собрать руководящий состав и сообщить им важную новость. Ну а что, все при личном транспорте. У кого нет, и кому он срочно понадобится, может воспользоваться служебным автомобилем. Таких было аж два на балансе компании. Нет проблем. Одна выгода, как ни крути. И у него, наконец- то, появится возможность успокоиться, стереть из памяти образ этой девушки. Алексей не сомневался, что со временем чувства притупятся. Да и не считал он чем-то особенным то, что испытывал к ней. Всего лишь страсть. Бабы у него давно не было, вот что. После развода он разве что по пьяни вступал с кем-нибудь в половые сношения. Вот и доигрался!

Глупец! Кого он пытается уговорить, если минуя собственный кабинет первым делом отправился в отдел продаж! Ноги сами его понесли туда. А потом он стал свидетелем переговоров с каким-то кренделем, будь тот неладен. Как она ему улыбалась! Алексею она так не улыбалась никогда, разве что в первые дни их знакомства, когда судьба случайно их столкнула, чтобы вскоре проложить между ними пропасть из всего того, что он отвергал в этой жизни.

И вот сейчас он ждет ее в кабинете. Для чего? Что он собирается ей сказать?..

Алексей слышал, как тихонько скрипнула дверь, как за спиной раздались легкие, едва различимые шаги, словно она и не касалась пола. Совсем мало — два, три… Она замерла возле самой двери, не зная, на что решиться. А он упрямо стоял к ней спиной, представляя, какая она сейчас растерянная. Это ли не проявление безумства, в котором он почти все время пребывал в последние дни?

— Алексей Витальевич, — раздалось робкое за его спиной еще через несколько минут, в течение которых он упрямо пялился в окно.

Продолжать в том же духе он больше не мог. Пришлось повернуться и встретиться с ее вопросительным взглядом. И новая волна воспоминаний о недавнем вечере накрыла с головой.

— Тогда перестаньте пугать меня и верните мне того Алешу, который был со мной еще десять минут назад…

Кажется, именно это она ему сказала. То ли когда они уже играли в карты, то ли до этого… Алексей

не помнил. Зато сейчас отчетливо всплыло в памяти выражение ее лица, с каким она это говорила. Немного лукавое и чуточку испуганное. Именно такой она нравилась ему больше всего. И как заставить себя сейчас сказать ей то, что собирался? Когда больше всего ему хочется сжать ее в объятьях и стереть это робкое недоумение с лица поцелуями.

— Проходи, садись, — направился он к столу, указывая ей на стул для посетителей.

Она молча подчинилась. Села и выпрямила спину. Как натянутая струна, честное слово.

— Что за… — чуть не сказал свое любимое «крендель», вовремя спохватился. — …Клиент, с которым ты сейчас вела переговоры?

— Это Курбатов Олег Евгеньевич. У него пять крупных клиник в Санкт-Петербурге.

— Ясно. И что он, согласен с нами сотрудничать? — меньше всего это сейчас его интересовало, но с чего-то нужно было начать разговор.

— Пока еще не известно, — открыто улыбнулась Люда, и как обычно, улыбка на Алексея подействовала гипнотически. Он просто какое-то время не смог отвести от нее взгляда. — Но что-то мне подсказывает, что да, он наш! — с триумфом закончила она.

— А с чего ты взяла, что мужчины мечтают, чтобы все женщины были у их ног? — неожиданно сменил он тему, вспомнив, что она говорила потенциальному клиенту и восстанавливая мысленно весь разговор, предполагая, что тот мог ей отвечать.

— А разве нет? Разве вам это не льстит? — смутилась она.

— Нам — это всем мужикам? — усмехнулся он. — А вам, женщинам, значит, свойственно обобщать? Нет, мне не льстит, — жестче чем планировал, остановил он готовую заговорить Люду. — Мне нужна та самая, единственная. Чтоб одна и на всю жизнь. Чтоб никогда не предала… Но это все лирика. Вызвал я тебя не для этого.

Он наблюдал, как меняется ее лицо, в очередной раз считывая эмоции. Подметил, как дрогнули ее губы, как увлажнились глаза. Испугалась она или обиделась, не суть. В это он вникать не станет. Пора заканчивать разводить эти нюни!

— С завтрашнего дня твоим куратором в работе станет Павлов Дмитрий Юрьевич. Алексей заметил, как она напряглась. Интересно почему?

— Я понимаю, что вы заняты и вам не до меня, — торопливо заговорила она, не глядя на него и комкая в руках край своего джемпера. — Но в пятницу… — она запнулась. — Вы сказали, что испытательный срок у меня закончился, и я могу работать на общих основаниях. Так зачем мне куратор? — посмотрела она, наконец, в его глаза.

Она чуть не плакала. Интересно, что ее так расстроило? И скажет ли она об этом ему?

— Дело в том, что твои клиенты один крупнее другого. Одна ты с ними не справишься…

— Тогда останьтесь вы моим куратором! — воскликнула она и встала со стула.

Как же Алексею захотелось последовать ее примеру, приблизиться. Обнять ее и успокоить, что все будет хорошо, что так лучше и для нее тоже. Но для этого придется раскрыться ей, а этого он делать не собирался.

— Я не могу, — нацепил он на лицо маску непроницаемости. — С завтрашнего дня у меня хоум офис. Понимаешь, что это?