Провинциалка. Книга первая
Шрифт:
– А ты всё-таки дура. Я ведь по-хорошему хотел, – зацокал языком и покачал головой, а я осознала, что конец мой настал.
Однако, бить меня Северов не стал. Вместо этого отстранился и достал из кармана какую-то книжечку.
– Смотри, – он открыл документ и я ахнула.
– Мой паспорт! Откуда…
Вместо ответа он одним лёгким движением разорвал паспорт на две половинки.
– В следующий раз то же самое сделаю с твоей шейкой, малолетка тупорылая. Завтра встретимся. И советую тебе вести себя благоразумнее, – бросил ошмётки мне в ноги и пошёл к своей машине.
И
Сам не понимаю, какого рожна меня так торкнуло. Вроде как-то раньше не запаривался на тему своей внешности.
Ну да, не знойный красавец с глянцевой обложки. Так я и не стремился никогда быть похожим на пидора. И, вроде как, баб это устраивало. А тут, блять, «урод!».
Курица мелкая.
Посмотрел в зеркало – ничего нового. Всё тот же шрам, всё та же морда.
Только сейчас отчего-то не понравился сам себе. Заметил глубокие морщины на лбу и опять вернулся к шраму. А ведь я особого внимания на него никогда не обращал. Сейчас-то что, блять?!
Вот же, сучка малолетняя… Надо было дать ей «леща» хорошего, чтобы поменьше выпендривалась.
Рожа ей моя не нравится! Да будешь ещё умолять, чтобы засадил!
Спустя пять минут понял, что всё это время, как баба, пялился в зеркало.
Твою мать!
Это уже перебор.
Глянул на девчонку – стоит всё в той же позе испуганного кролика, только руки к груди прижала.
Молится она там, что ли, на этот паспорт?
Посидел ещё минуту и вышел. Хрен бы с ней. Надо бы её к себе в машину затащить, а то простудится и ласты откинет, а я трахнуть не успею.
– Иди сюда, дура! – взял её за руку, но вредная стерва вывернулась змеёй и бросилась на меня с воплями и проклятиями.
– Да что ты вообще себе позволяешь?! Мало того, что обворовал меня, так ещё и паспорт уничтожил! Козёл! Я всю рожу тебе сейчас раздеру! – и действительно, ногтями мне в морду метит, еле успел увернуться. – Где мои деньги, гад?!
Борьба с этой психованной дурищей напомнила мне купание любимой материной кошки.
В детстве меня часто заставляли мыть эту когтистую пушистую сволочь и после каждого такого «боя» приходилось ходить с расцарапанными руками и лицом.
Только кошку можно было «простирнуть» по-быстрому, а эта вот никак не хотела успокаиваться. Похоже, я и правда с паспортом погорячился. Надо было просто забрать себе.
И нет, совесть меня не мучает.
Нет её давно.
Она в карьере давно зарыта.
В песке похоронена.
Девчонка никак не унималась и мне пришлось её скрутить. Не то, чтобы не понравилось держать мелкую в своих руках. Просто мысли начали течь не в ту сторону.
Угомонилась только когда её ладонь к своей ширинке приложил.
Замерла и в дрожь.
– Испугалась? – не могу сказать, что мне было неприятно доводить эту целочку до нервного срыва.
– Конечно, Матвеюшка, – прошептала с придыханием и обмякла в моих руках.
Чего?
Матвеюшка?
Они с Катей случайно не знакомы?
И в этот момент
– Вот тебе, урод! – вырывается и бежит к дому, а у меня красная пелена забралом на глаза падает.
– Убью дрянь!
Настигаю её уже в подъезде, прыткая стерва. Хватаю за волосы и тяну на себя, а девчонка вскрикивает и, потеряв равновесие, падает на меня.
Разумеется, этого ей мало и малолетка решает заорать во всё горло.
Отлично.
Мне ещё оглохнуть осталось для полного счастья. Хотя, вариант не из последних. По крайней мере, не буду слышать этот визг, от которого скоро начнут кровоточить уши.
Зажимаю пигалице рот ладонью и с каким-то странным, садистским удовольствием заглядываю ей в лицо.
В зелёных кошачьих глазах застыл страх и даже полутьма в подъезде не скрывает этого.
– А теперь тебе страшно? – шепчу ей на ухо, всё так же прижимая спиной к себе.
Да, ей страшно.
И я кайфую от этого, как больной на всю голову маньячила.
Что-то мычит мне в руку, пока я запускаю вторую ей под одежду и… Да. Она снова без лифчика.
Становится смешно. Сам себе напоминаю подростка пубертатного периода. В жизни не замечал, во что они одеваются и чем сиськи прикрывают. То, что меня интересует всегда попадает в мои руки уже в обнажённом виде.
Стоп…
А бельишко-то её в сумке. Да, я рылся в её вещах. И нет, мне опять-таки похрену на её личное пространство и мнение по этому поводу. По любому поводу насрать.
Пока ласкаю её полную упругую грудь она извивается и лягает меня ногами, не останавливаясь ни на секунду.
Кто бы мог подумать…
Я, Север, сорокалетний блатной [2] , зажимаю малолетку в подъезде.
Приехали, что называется.
– Я бы тебя прямо сейчас нагнул и трахнул. Вот здесь, у лестницы, – она царапает мои руки в кровь, а я кайфую от этой боли, как очумелый – не могу насытиться её эмоциями и страхом. – Но ты же у меня девочка, да? Ни разу ещё не трахалась?
2
Блатной – представитель высшей по статусу группы в преступной иерархии. Блатной обычно является профессиональным преступником. Кроме того, он должен признавать воровской закон, следовать «правильным понятиям», иметь «чистое» прошлое, не работать в зоне и не водить дружбу с правоохранительными органами.
Она на пару мгновений замирает, словно что-то обдумывая, а потом осторожно кивает.
Правильный ответ, девочка Стеша. И надеюсь, что правдивый.
Умница.
Иначе, был бы с тобой совсем другой разговор.
А вернее, разговоров не было бы вообще.
– Хорошо. Тогда отложим это событие на более подходящее время, – хотя куда уже больше? Стояк рвёт штаны и мой разум в клочья. Но девчонке незачем знать, куда я сейчас её повезу. – Орать не будешь?
Она отрицательно качает головой и я с огромным сожалением убираю ладонь.