Провинциальный фотограф
Шрифт:
* * *
Когда мальчишка вернулся в маленькую квартирку привратника, уже совсем стемнело. Его отец и Нос все еще сидели за столом, допивая очередную бутылку и с нетерпением ожидая возвращения юного соглядатая.
– Ну? – строго спросил Циглер.
– Сначала он поехал к причалам на реке, – шмыгнул носом мальчишка.
– Зачем? – просипел Нос.
– Не знаю. Он долго болтал со шкипером баржи «Белая роза», потом они ходили в кабачок.
– Дальше, дальше, – поторопил отец.
– После он пошел в цирк.
–
– Ну да, в шапито Шварцкопфа. Купил билет и начал смотреть представление, а мне пришлось пролезть под брезентом, чтобы попасть внутрь.
– Молодец, – похвалил родитель. – А потом?
– В цирке он пропал. Начался номер фокусника, свет погасили, а когда зажгли, его уже не было.
– Дурак! – Циглер отвесил сынку подзатыльник. – Отправляйся спать без ужина. Сколько тебе не вкладываешь в голову, все зря.
Закрыв дверь в смежную каморку, где спал мальчишка, привратник вернулся к столу и спросил у приятеля:
– Что скажешь?
– У него есть деньги и дела, – допивая вино, заключил Нос.
– Его дела нам не интересны, а деньгами пусть поделится…
* * *
Вечером следующего дня, в тот час, когда на Вену опустились синеватые весенние сумерки, а уличные фонари еще не зажглись, на одной из улиц остановилась коляска с запряженным в нее резвым рысаком. Пожилой кучер в потертом рединготе и старом цилиндре остался дремать на козлах, положив на колени длинный кнут, а из коляски вылезли двое мужчин. Один был в дорожном костюме и шляпе-котелке, в его внешности вряд ли можно было найти что-либо примечательное. Зато другой выделялся гигантским ростом. Казалось, что его куртка вот-вот лопнет на могучих плечах. Под мышкой гигант держал большой сверток.
Они прошли под арку подворотни, миновали пустой двор и очутились у дверей черного хода доходного дома, в котором служил привратником Циглер. Мужчина в котелке вставил в скважину замка тонкую стальную отмычку и отпер дверь.
Войдя, они начали подниматься по лестнице и через несколько минут остановились у двери на чердак. Мужчина в котелке снова достал связку отмычек и, наклонившись, стал ковыряться в замке. Приятель терпеливо ждал – его гладко выбритое лицо с усиками щеточкой, оставалось бесстрастным.
Наконец, они оказались в душном, насквозь пропахшем пылью помещении. За день солнечные лучи раскалили крышу и от нее несло жаром, свет слабо проникал через слуховые окна, но мужчина в котелке быстро отыскал мостки из досок, брошенные на балки и пошел в другой конец чердака. Когда на мостки ступил гигант, они жалобно застонали под его тяжестью, заставив мужчину в котелке оглянуться:
– Гонзик, – ласково попросил он, – ступай на цыпочках, потихонечку.
Атлет, в котором без огромных накладных усов поклонники вряд ли смогли бы признать знаменитого циркового силача, – разве только по фигуре, – согласно кивнул и, высунув от усердия кончик языка, на цыпочках двинулся дальше.
Вот и дверь в другом конце чердака. Вчера Кривцов не зря провел столько времени с Циглером, дотошно
– Кажется, с той стороны задвижка.
Гигант молча отодвинул его и налег на дверь плечом. Послышался слабый треск, и она распахнулась.
Фотограф на мгновение застыл, напряженно прислушиваясь: вдруг, здесь устроен наблюдательный пункт или притаилась засада? Вроде бы, не должно такого быть – он провел в кафе напротив несколько часов, наблюдая за домом, однако не заметил никаких признаков опасности. Но все же…
Нет, на смежном чердаке тихо, а с улицы доносились только привычные шумы большого города – где-то прогремел на стрелках трамвай, стуча колесами по мостовой, проехал, экипаж, кричали мальчишки – разносчики газет, тонко посвистывал ветер в щелях.
Сделав знак Гонзе остаться на месте, Кривцов шагнул за порог, быстро и бесшумно пробежал в другой конец чердака и попробовал открыть замок следующей двери. Через несколько минут его усилия, увенчались успехом – путь в подъезд был открыт.
Бросив взгляд на часы, Владимир подошел к слуховому окну и поглядел на улицу – сейчас там должен появиться человек, который поможет им проникнуть в квартиру Ланкаш. Прошло еще несколько минут и он увидел его. Поманив к себе Гонзу, фотограф шепнул:
– Тони пришел. Выходим на площадку. Только тихо…
* * *
По улице шел негр в летнем клетчатом костюме, держа в руках большой букет белых роз. Некоторые прохожие оборачивались ему вслед, а в отдалении за негром тащилась ватага уличных мальчишек, привлеченных необычным зрелищем. Но чернокожий не обращал на них ни малейшего внимания.
Зато сам он сразу же привлек внимание дежуривших на улице сотрудников полицейской службы наружного наблюдения. Проводив его взглядами, они отметили, что чернокожий направляется к дому, за которым им поручено следить. Старший из полицейских на всякий случай подал условный сигнал повышенного внимания. И не ошибся. Перейдя проезжую часть, негр нырнул в подъезд, где располагалась квартира интересовавшего полицию объекта.
Старший полицейский вытер усы платком и тут же рядом очутился один из подчиненных.
– За ним! – показав глазами в спину негра, прошипел старший. – Погляди, но не высовывайся.
Подчиненный понимающе кивнул, изобразил на лице отсутствующее выражение и шмыгнул в оставшуюся приоткрытой дверь подъезда.
Он знал, что этажом выше квартиры объекта дежурил еще один сотрудник, а у дверей черного хода устроился второй – они не упустят щеголя в клетчатом костюмчике и точно установят, куда он направился. Но если начальник приказал проследить, то приказ должен быть выполнен. Конечно, задерживать чернокожего не станут, даже если он войдет в квартиру объекта. Его просто подождут на улице и приклеют «хвоста», взяв под плотное наблюдение. Ну, куда он пойдет?