Провинциальный театр абсурда
Шрифт:
Когда Фима зашла в уютную кухню, завтрак стоял на столе, а в стороне на подоконнике лежали приготовленные для грима предметы.
Тридцатипятилетняя Глафира рассказала Серафиме, что после развода живет одна. Детей нет. Ее московская тетка мечтает выдать ее замуж за состоятельного москвича и уговаривает переехать в Москву.
Памятуя о задании Серафима мгновенно среагировала.
– Регина Моисеевна права. Даже если нам с Вербовым удастся найти воришку, тень сомнения останется, и Вам самой не захочется работать в театре, – произнесла
Глафира согласно закивала головой.
– Так обидно, столько лет проработала в театре и никогда не думала, что могут меня в чем-то неблаговидном заподозрить, – воскликнула Глафира. – Но я так привыкла к своему городу.
Она приступила к преображению Серафимы, одновременно рассказывая об обстановке в театре.
– Там все дружат друг против друга. Завидуют, интригуют. Единственная актриса, которая не сплетничает, это Анжела Гальская, но она жена режиссера Гальского, – пояснила Глафира.
Когда Серафима похвалила результат работы гримера, Глафира пообещала девушке научить наносить макияж и изменять с помощью грима внешность.
– С помощью пластического грима можно так изменить лицо, мама родная не узнает. Я тебя состарила лет на десять, а вот руки состарить тяжелее, будешь ходить в перчатках, – велела Глафира.
Директор театра, введенный в курс задания, побеседовал с Серафимой.
– Учтите, работать придется по-настоящему, – предупредил Альфред Янович, пятидесятилетний, немного грузный мужчина с черной, явно подкрашенной, кудрявой шевелюрой. – Так не хочется вмешивать в наши театральные дела полицию, – признался директор.
Постоянная уборщица Зинаида Захаровна Зотова с радостью спихнула большую часть своих обязанностей на Серафиму, а та получила доступ к техперсоналу и подсобным помещениям.
– Вот тетеха, так ты впервые в областном центре и в театре? – снисходительно спросил Фиму рабочий сцены.
Мужчины, относящиеся к техперсоналу, с удовольствием рассказывали Фиме о своих обязанностях, заодно давая характеристики друг другу, видя, как она, раскрыв рот, слушает их.
Никто из них не догадывался, что в кармане технички спрятан навороченный диктофон.
Но, к сожалению Серафимы, о пропажах личных вещей актеров никто из них ничего существенного не сообщил. Она во время уборки заглядывала во все местечки, в которых можно было спрятать украденное.
Приехавший через два дня Антон Вербов поселился в центральной гостинице в одноместном номере.
С директором театра Альфредом Яновичем он встретился сразу по приезду, обговорили истинную причину появления мнимого журналиста из столицы.
– Как Вы вовремя, Антон Дмитриевич, скоро юбилей у нашей актрисы, – воскликнул Альфред Янович. – Я представлю Вас всему актерскому составу и попрошу быть откровенными. Но учтите, Мсиславская Софья Константиновна скрывает свой возраст, и мы собираемся отмечать ее творческий юбилей, – сообщил директор.
Альфред Янович через секретаря пригласил
– Московский журналист по заданию Министерства культуры будет освещать работу нашего театра, поэтому помогите Антону Дмитриевичу написать статьи, – попросил директор.
– Конечно же, помогу. Вы сможете понаблюдать за репетициями, побеседуете со всеми и, надеюсь, что статьи будут объективными – с явным намеком произнес режиссер и сразу же пригласил Вербова к себе домой в гости. В домашней обстановке за бокалом хорошего вина он расскажет о готовящемся капустнике в честь юбилярши.
– С удовольствием принимаю Ваше приглашение, но редактор требует некоторой перчинки в материале, да и читатель любит сплетни и желает знать все пикантное. Давайте договоримся так: я запишу все беседы с актерами, Вы прослушаете и выберете, что можно оставить для статьи, – предложил Вербов.
– Меня это устраивает, – согласился Гальский. – Чего-чего, а сплетен наслушаетесь. Начните с Мсиславской, она наша прима, и этим Вы выкажете ей уважение. А затем побеседуете с Заславским – они конкуренты.
– Так они же разнополые? – удивился Вербов.
– Антон Дмитриевич, запомните: на сцене нет мужчин и женщин, только актеры. Профессиональная зависть, – пояснил Гальский.
Антону оставалось только набраться терпения, ведь разговорчивыми оказались не только актрисы, но и актеры.
Глава 2
По совету режиссера общение Вербов начал с юбилярши.
Пожилая актриса Софья Константиновна Мсиславская, скрывающая свой возраст под толстым слоем грима, кокетливо улыбнулась журналисту.
– Так я первая, с кем Вы решили побеседовать? – обрадовалась актриса. А услышав рабочее название статьи, заливисто рассмеялась.
– «Устами коллег гласит истина»! Очень оригинально, оставьте это название. Ваш редактор имеет хорошее чувство юмора. А мои коллеги по сцене выдадут Вам и перчик, и запах чеснока, и приправят все ложкой дегтя, – улыбнулась Мсиславская.
– Расскажите, о ком считаете нужным, а я затем задам Вам вопросы, – предложил Вербов. – Я слышал, что Вы, Софья Константиновна, почти одновременно пришли в театр с Федором Ивановичем Заславским, – постарался дать направление беседы Вербов.
– Федька Заславский?! – воскликнула Мсиславская. – Сейчас я Вам расскажу о нем.
И Антон Вербов приготовился слушать.
– Когда Федор Заславский появился в нашем театре, он был Федькой из Мухоср…ка и устроился рабочим сцены. Федька Мухин мечтал стать актером, но срезался на экзаменах. Отдать должное: у него была симпатичная мордашка и хорошая фигура, – ностальгически вздохнула Мсиславская. – Я же после окончания театрального училища попала в наш театр. Ой, как Федька облизывался на меня и завидовал мне, хотя я была тогда на вторых ролях.