Провинциальный театр абсурда
Шрифт:
И Антон стал рассказывать, как он и Серафима быстро выяснили, что вещи пропадали только у актеров, а вот техперсонал минули эти неприятности. А значит, воришка постоянно находился рядом с актерами, почему и заподозрили Глафиру, гримера театра.
Пообщавшись со всеми, побывав на репетициях, Антон подумал, что актеры заимствуют вещи друг у
Серафима познакомилась с костюмером Дилей Даутовой и под видом помощи ей обследовала костюмерную, но не обнаружила схрон.
Антон Вербов побеседовал с Дилей, а затем с реквизитором Клавдией Коноплевой, которая удивила его энциклопедической памятью.
– Клавдия восторженно отзывалась обо всех актерах, у нее есть идея, которая навела меня на определенные мысли, – сказал Вербов.
– Это насчет музея? – усмехнулся Альфред Янович.
– Серафима – начинающая журналистка и она под псевдонимом может написать статью для местной газеты, – продолжил Вербов. – У Вас, Альфред Янович, наверняка есть связи в редакции и ко дню юбилея Мсиславской статья должна быть напечатана.
– Хорошо, сегодня же позвоню редактору, но Вы, Антон Дмитриевич, отвлеклись.
– Да, продолжаю. Клавдия сообщила, что у ее мамы собран целый архив о деятельности театра: афиши с автографами, фотографии, личные вещи актеров, а тут еще идея реквизитора создать музей. И у меня щелкнуло в голове. Я понял, кто похищает вещи актеров.
– Вы хотите сказать, что это Клавдия Кирилловна? – изумился Альфред Янович.
– Да, она эти вещи «собирала» для будущего музея, Вы ведь обещали ей когда-нибудь его создать, – подтвердил Антон Вербов.
– Что же теперь делать? Воровство есть воровство. Полицию не хочу привлекать, но оставить без реагирования нельзя, – стал сокрушаться Альфред Янович.
– Клавдию нужно заставить самой признаться в содеянном. Я поеду сегодня к ней, она пригласила меня в гости, – произнес Вербов.
– Тогда надо обыскать реквизиторскую. Я
Альфред Янович хлопнул ладонью по столу.
– Хорошо, я поговорю с Серафимой и пришлю ее к Вам, – произнес Вербов.
Серафиму Антон нашел в холле, и они вернулись в кабинет директора.
– А я заметила, что Клавдия ни на минуту не оставляет реквизиторскую открытой, – не удивилась она обвинениям мужчин. – Попрошу Глафиру вместе со мной обыскать комнату, а Вы, Антон Дмитриевич, попросите у мамы Коноплевой фотографии юбилярши, статью я за ночь напишу и могу на электронку редакции отправить, – деловито сказала Серафима.
– Я хочу побеседовать с молотыми актерами, а ты, Фима, пока держись подальше от реквизиторской, чтобы не вспугнуть Клавдию раньше времени, – велел Антон Вербов.
Альфред Янович поехал обедать, а Антон прошел на сцену. Из трех актеров свободен был двадцатипятилетний Виталий Волошин.
У Виталия была колоритная внешность, он мог играть как героев-любовников, так и героев чеховских пьес. Позитивно настроенный Волошин обо всех коллегах отзывался доброжелательно. Правда, немного сдержаннее говорил об актере Илье Илларионове. Волошин сожалел, что Илья до сих пор на вторых ролях, а тот ведь не местный.
– Я даже на гастролях стараюсь, чтобы все мои роли вторым составом играл Илья, а сам под любым предлогом уезжаю домой, – признался актер.
И по секрету сообщил Вербову, что скоро уедет в Москву и поэтому он подготовил себе замену в лице Илларионова.
Как бы не провоцировал его Антон, Волошин ни одного плохого слова не произнес о своих коллегах по сцене.
– Не стоит растрачивать свою жизнь на интриги, сбор сплетен, – произнес молодой человек.
Пообещав Волошину никому не говорить о его скором переезде в Москву, Антон Вербов позже пожалел об этом.
Конец ознакомительного фрагмента.