Проводник

Сидоров Леонид Владимирович

Через полчаса блужданий по извилистой, испещрённой множеством звериных следов тропинке, аборигены вывели на небольшую полянку и заворожено остановились.

— Вот оно, — Мбисин благоговейно простёр руку. — Дерево чалчи.

— Ну, слава богу, — воспользовавшись передышкой, Макс скинул рюкзак, заинтересованно разглядывая огромное дерево с множеством разноцветных лоскутков на нижних ветвях. — Чалчи, так чалчи. И что же в нём такого примечательного, что мы сюда столько ломились?

— Что? — непонимающе повернулся Мбисин.

— Я

говорю, что вам такого в этом дереве, зачем мы сюда шли? — пояснил Макс.

Аборигены удивлённо переглянулись. Мол, странно, как можно не знать таких элементарных вещей.

— Ты не понимаешь, масса Джон, — с досадой мотнул головой Мбисин. — Это большое дерево. Оно говорит, когда Великий Вирему здесь.

— Ага, — Макс подошёл к разрисованному охрой красноватому стволу и рассеяно погладил шершавую кору. — Большое дерево чалчи. Вижу. А Великий Вирему это у нас кто?

Мбисин важно надулся.

— Великий Вирему это самый сильный колдун. Он здесь живёт. Помнишь, я тебе говорил?

— Да-да, что-то такое припоминаю, — Макс задрал голову, заинтересовано разглядывая темноту кроны. — А здесь, это в смысле на этом дереве? Живёт наверху?

Мбисин сокрушённо вздохнул.

— Нет. Великий Вирему не может жить на дереве, потому что он живёт в Омандесепе.

Мельком глянув на бесстрастно дожидающегося Исидо, Макс устало потёр виски.

Везёт человеку. Слушает, и хоть бы хны. Ни один мускул не дрогнет. Вот что значит кадровый военный. А сам бы уже весь давно на нервы изошёл, слушая всю эту ахинею. Кажется, даже глаз начал дёргаться. Нервный тик, точно.

— Послушай, Мбисин. Вот уже десять минут мы с тобой болтаем о всякой ерунде. Ты можешь мне нормально и внятно объяснить, зачем мы припёрлись к этому дереву? Понимаешь меня, нет?

Ошалело переглянувшись с напарником, Мбисин надолго завис.

— Короче, — во избежание взрыва мозга, Макс решил срочно помочь в процессе переваривания. — Про колдуна и дерево я всё понял, скажи мне понятно ещё раз, зачем мы сюда пришли?

— А-а-а, — просиял Мбисин. — Я понял. Мы сюда пришли узнать, где сейчас Великий Вирему.

Увидев поменявшееся выражение лица, поспешно добавил:

— Масса Джон, я хочу сказать, Великий Вирему здесь самый большой человек. Все идут к нему. Он смотрит душу.

— Ах, вот оно что, — облегчённо выдохнул Макс. — То есть, ты хочешь сказать, он здесь самый главный, так? Нам нужно его разрешение, чтобы ходить по этой земле?

— Да.

— Ну, наконец-то. И что, Великий Вирему здесь?

— Нет, — Мбисин покосился на дерево. — Сейчас здесь его старший сын, Хохепа.

Макс машинально проследил за взглядом.

— Хохепа здесь? И что, ты это понял лишь по одному дереву?

— Да. Потому что это дерево чалчи.

— Отлично. Значит, Хохепа здесь сейчас всё решает, да?

— Что?

— Я говорю, Хохепа сейчас здесь самый главный и большой человек, да?

— А! Да! Только он не колдун.

— Неважно. Главное, что он главный, так?

— Да.

— Наконец-то. Тогда веди нас к Хохепу.

Макс облегчённо вздохнул. Главный найден.

А вообще, эти глубокомысленные беседы на облегчённом папуасском могут свести с ума кого угодно. И как только пастор выдержал всё это. Железный, должно быть, человек.

Вопреки ожиданиям, деревушка показалась довольно быстро. Не прошло и получаса, как джунгли словно по мановению волшебной палочки сменились расчищенной широкой поляной с полусотней глиняных хижин. В пыли лениво копошились куры, вдалеке у ручья плескалась детвора.

Макс остановился и восхищёно присвистнул.

— Ого! А большая деревенька этот Омандесеп.

Мбисин важно кивнул.

— Да, здесь много людей.

— А где же охрана? — огляделся Макс. — Притаились?

— Что?

— Ну, эти суровые парни с копьями, которые обычно всегда останавливали нас на подходе. Где они?

Мбисин недоумённо переглянулся с Бонту и пожал плечами. Мол, порой эти белые задают такие глупые вопросы, словно дети.

— Нет, масса Джон. Охраны нет. Все знают, что здесь живёт сам Великий Вирему. Просто так не придут. Все боятся, что он заберёт душу.

— А-а-а, — Макс едва сдержался, чтобы не улыбнуться. — Тогда да. Вопросов нет.

Знакомое дело. Похоже Великий Вирему тот ещё перец. Привораживаю, снимаю, порчу. И на раз делает зомби. Ага, как же. Ещё и не таких зомби видали. Вон, старина Билли был даже с некоторыми лично знаком. Бывало, какой-нибудь колумбийской дряни ширнутся и начинают колобродить, разве что ходят не по потолку. Ни пуля, ни ножка от табурета не берёт. Морды потом такие, похлеще любого ужастика, хоть всех святых выноси. Так что плавали, знаем. Но ухо всё равно надо держать востро. Алекс ночью специально об этом предупредил. Деревенька ещё та. Говорит, и в двадцать первом веке люди в этом квадрате пропадали. Так что если предложат какое-либо еду и питьё, вежливо отказаться. Мало ли, чего туда намешали. Даже тот же самый клофелин по сравнению с местными ядами просто безобидный сиропчик.

Мало-помалу из хижин стали выбираться местные жители. Тихонько переговариваясь, двинулись вслед.

Исидо замедлил шаг и как бы невзначай расстегнул кобуру.

— Спокойно, — шепнул Макс. — Давайте не будем их провоцировать. Эй, Мбисин, Бонту, скажите им, что мы ищем одного белого человека. Его зовут Майкл Томпсон.

Дождавшись, пока аборигены что-то горячо растолкуют окружившей толпе, Макс вытащил фото и протянул Мбисину.

— Скажи, что вот так он выглядит. Передай по кругу, пусть посмотрят.

Толпа оживилась, разглядывая фотографию. Картонка пошла из рук в руки. Некоторые даже попробовали на зуб.

— Ну что, они видели, нет? — не выдержал Макс. — Бонту, а ты чего молчишь?

Бонту замялся.

— Они ничего не говорят, масса Джон. Мне кажется, они боятся.

— Кого? Нас?

— Нет, другого.

— А-а-а, наверно не могут говорить без разрешения этого, как его, Хохепы?

— Я не знаю, — виновато глянул Бонту. — Они говорят всякую ерунду, но не то, что надо.