Проводник

Киселев Борислав

— Т^Аон, они не решают наших судеб, они живут в своих мирах и ограничены лишь своим народом, которому помогают или наказывают за отклонение от правил, которые сам же народ и создаёт. (Кристиан)

— Поэтому мой народ в бегах?! (Т^Аон)

— Этого мы ещё не знаем наверняка, Т^Аон. Совет решит, кто виноват. Ты многого ещё не знаешь, когда тебе исполнится 33, Т^Аон, и твои боги подарят тебе твою «особенность», я расскажу тебе, как устроен этот мир по-настоящему. (Кристиан)

Взрыв огромной силы сотряс дворец храма в Гизе. И из-за горизонта показалась огромная фигура с шестью руками.

— Т^Аон,

беги. Мы с «Архитекторами» остановим её. Ты ещё не готов к такой схватке. (Кристиан)

«Архитекторы» откинули капюшоны, двое по бокам положили руки на плечи старику, что стоял в центре. Голос был его подобен грому, и через несколько мгновений с небес быстро спустился сияющий человек, размером с гору. Глаза его были закрыты, но он с лёгкостью уворачивался от каждого удара шестирукого божества с пунцовой кожей, испускающего пламя и размахивающего клинками. Через некоторое время светящийся гигант поднырнул под руки богине разрушения и открыл глаза, смотря ей прямо в лицо. Вспышка ослепила пустыню возле берегов великой реки, и наступила тишина.

— Кали, ты проспишь в забытьи пять тысяч лет, без возможности помогать своему народу, за нарушение границ «ГОР» и помощь своему народу в войне против Теночтитлана. (Проводник)

Кали молча, с абсолютно безразличным взглядом села на песок и обратилась в камень.

— Кристиан, на этом месте нужно будет возвести монумент в назидание другим народам и богам, чтоб они помнили, что есть в этом мире те, кто готов отстаивать справедливость. (Проводник)

— Проводник, а что будет с моим народом? Их выгнали в леса, им негде жить, мы и так очень плохо уживаемся с остальными расами… (Т^Аон)

— Т^Аон, мы ничего не можем сделать, и Кристиан несколько приукрасил события, на твоей родине ваша раса почти истреблена, потому что считала себя выше и важнее остальных. А то, что ты тут и жив, лишь прихоть провидения. Так что учись исполнять свои обязанности и, возможно, ты не станешь последним из своего рода, а сможешь помочь остаткам своего надменного народа. Понтий, Керус, совет ещё не начался, а мы уже решили проблему, необходимо сообщить об этом вашей сестре и «Четверым» столпам. (Проводник)

После этих слов проводник, оперевшись на своих неизменных спутников, с тяжестью прошёл через разлом и исчез.

— Прости его, Т^Аон, он уже слишком стар и предвзят, когда я стану проводником, мы вместе изменим мир, я обещаю. (Кристиан)

Глава № 22 Ноль (часть 2)

В этот вечер Т^Аон не смог уснуть, его терзала ужасная участь его народа. Хоть жрецы уже многие годы внушали ему, что ни проводник, ни он сам не принадлежат себе и не принадлежат ни одному из народов, их миссия нести равновесие.

— Вы должны быть беспристрастны.

Говорили они.

— Но как я могу быть беспристрастным, когда сотни тысяч эльфов были стёрты с лица планеты, а жалкая горстка… остаток моей некогда великой расы, вынужден прятаться по лесам, как дикари!?

Сдавленно, глотая ком за комом в горле, рычал от злости и тоски Т^Аон, сидя у «Великой реки».

— Почему я ничего не могу сделать!? (Т^Аон)

— Почему не можешь?

Послышался голос из-за тростника.

— Я не в настроении говорить! Убирайся, кто бы ты ни был!

Со злостью

ответил Т^Аон, закрывая лицо руками.

— Я не могу уйти. (?)

— Раз пришёл, значит и уйти сможешь! (Т^Аон)

— Я не приходил, я всегда тут был. (?)

— Тогда я уйду!

Прошипел Т^Аон, и стал подниматься с песка, как вдруг его на секунду одолело чувство интереса.

— То есть как, всегда тут был? (Т^Аон)

— То есть, ты пришёл, а я был. Глупый человек. (?)

— Я не человек, я эльф, и меня зовут Т^Аон. Я правая рука…

— Козлиной жопы… (?)

Грубо перебил и засмеялся тот, кто сидел в тростнике.

— Да как ты смеешь?!

Т^Аон, вытащив меч, бросился в тростник.

— А ну, выходи, невежда. Я научу тебя, как разговаривать с …

Войдя на поляну, окружённую тростником, Т^Аон осёкся. Перед ним был не то лев, не то громадный пёс, в холке его высота уже превышала человеческий рост, но самое странное было его человеческое лицо.

— И чему же ты собрался меня научить? (?)

— Прошу прощения.

Опустившись на одно колено и спрятав меч, сказал испуганный Т^Аон, и добавил уже более почтительно.

— Я понятия не имел, что тут может обитать кто-то из «Проектов».

— Мне всё равно, но вернёмся к твоему вопросу. Я могу тебе рассказать, что ты можешь сделать, чтоб спасти остатки своего народа. Естественно, не за просто так.

— От помощи богов не принято отказываться.

Ещё ниже склонил голову Т^Аон, чувствуя, что земля уходит у него из-под ног. Он был готов практически на всё, чтоб иметь возможность хоть как-то повлиять на последние события.

— Начнём с малого. Тут меня знают, как «Сфинкса», но это не моё настоящее имя. И я знаю абсолютно всё, и являюсь абсолютно всем. Но есть у меня одна проблема, некоторое время назад я разошёлся во мнениях со своими сёстрами и братом. И поскольку на тот момент они оказались сильнее, они выгнали меня из-за стола, (не спрашивай, всё равно не поймёшь), а учитывая, что я не могу сделать и шаг, чтоб не оказаться совершенно не там, где нужно, я вынужден просто сидеть тут. К этому же случаю относится и моя внешность, которая, как ты уже должен был понять, не моя. В попытке принять хоть какую-либо пристойную форму меня разносит на куски и собирает в абсолютно неестественном порядке. То, что я сейчас лев с собачьими лапами, человеческими сиськами и не пойми чьим лицом, это не мой выбор. Ко мне иногда приходят за советом жрецы и проводники. Они знают моё настоящее имя и поэтому могут задавать любые вопросы, на которые я обязан ответить. Так что, готов сыграть в игру со мной? Я задам тебе один вопрос, и если ты ответишь правильно, то сможешь воспользоваться моей мудростью. (Сфинкс)

— А если я не смогу ответить? (Т^Аон)

— Что ж, очень жаль, ну я хоть перекушу свежей эльфятиной. Кстати говоря, есть мне тоже не нужно, особенно живых существ, это мои родственнички придумали, чтоб меньше было желающих задавать мне вопросы.

— Извини, великий, но я не принадлежу себе. Такие жертвы мне не по карману.

Ответил опечаленный Т^Аон, поднимаясь с колена.

— Я действительно был готов отдать всё, что есть, но только если это гарантированно изменит положение вещей. Любые погрешности могут погубить меня, а значит, и остаток моего народа.