Проводник
Шрифт:
Словно в замедленной съемке, она поднялась и подошла к двери. Застыла на месте, борясь с желанием выбежать в ночь и найти Тристана. Но тогда ее окружат демоны, а Тристан этого не хотел. Она закрыла глаза, а потом и дверь.
Когда щелкнул замок, внутри Дилан словно что-то сломалось. Слезы текли и текли, и она на ощупь побрела по комнате, пока не наткнулась на что-то похожее на кровать. Упала на нее и зарыдала в полный голос. Ее охватила паника. Она поборола отчаянную тягу бежать, кричать и ломать предметы.
– О господи, о господи, о господи, – снова и снова повторяла она, заглушая желание вскочить и крушить все подряд от бессилия. Что ей делать? Без Тристана она
Одиночество и страх породили чувства, которые после крушения поезда не могли пробиться наружу. Перед глазами всплыл образ матери. Была ли она на похоронах? Дилан представила, как маме позвонили в больницу, увидела выражение ее лица: идеальные брови взметнулись, рука взлетела ко рту, чтобы удержать крик. Дилан вспомнила все их ссоры, все гадости, которые она сказала Джоан, но не имела в виду то, о чем говорила, и все, что хотела сказать, но не сказала. При последнем разговоре они поссорились из-за ее поездки к отцу. Она все еще помнила, как сообщила маме о том, что собралась к нему. Джоан посмотрела на нее так, словно та ее предала.
Эта мысль перетекла в другую. А папа? Как отреагировал он? Кто ему рассказал? Рассказал ли? Скорбел ли он по дочери, которую вообще не знал?
Вдруг ее собственная смерть задела ее за живое. Это было нечестно. Будущее, семья, друзья… ничего не осталось. И ее проводника тоже больше нет? Не проводника – Тристана. Его забрали у нее, как и все остальное. Дилан думала, что слез уже не осталось, но когда перед глазами всплыло лицо Тристана, нахлынули новые, горячие и соленые.
Эта ночь была самой длинной. Стоило ей закрыть глаза, в голове возникали образы: Джоан, Тристан, отец… она даже не знала, как он выглядит, ее отец, та тетка с сумками, поезд… Ночь тянулась и тянулась. От огня осталось лишь оранжевое свечение, темнота за окном растворилась в мягком свете, проникающем сквозь грязные стекла, но Дилан не замечала этого. Она продолжала смотреть в потолок, думая о своем. Ее тело словно превратилось в камень. Разум пришел в шок и нашел убежище в ступоре.
И только в середине утра она поняла, что может спокойно выйти из убежища, оказавшегося тюрьмой. Что она может отыскать Тристана. Что если он лежит где-то на равнине, мучаясь от боли и истекая кровью? Что если он ждет, что она придет и найдет его?
Она посмотрела на дверь, за которой была равнина. Тристан находился там, но и эти твари тоже. Могут ли они атаковать днем? Достаточно ли силен утренний свет, чтобы обеспечить ей безопасность?
Когда она подумала о том, чтобы в одиночку выйти за порог… все ее нутро воспротивилось этой идее.
Но Тристан был где-то там.
– Поднимайся, Дилан, – сказала она себе. – Не будь такой жалкой.
Она с усилием заставила себя встать и побрела к двери. Замерла, положив руку на дверную ручку, глубоко вдохнула, намереваясь толкнуть ее, но… не смогла.
– Да прекрати ты уже, – пробормотала она.
Тристан нуждается в ней. Удерживая эту мысль в голове, она распахнула дверь. И замерла, воздух застрял в легких; сердце сначала остановилось, а потом забилось с невероятной скоростью, пока глаза впитывали раскинувшуюся перед ней местность.
Пустошь, за последние несколько дней ставшая ей почти домом, исчезла. Никаких холмов вдалеке, никакой высокой травы
Вместо этого мир окрасился в красный. Два холма, сторожащие равнину, остались, но и они теперь были бордовыми. Крутые склоны покрывали острые неровные камни, как зубы, вырвавшиеся из земли. Вместо тропинки – черная река, похожая на кипящую смолу, она пузырилась и казалась живой. Небо стало кроваво-красным, черные облака неслись по нему к западному горизонту. Солнце ярко светило, как подожженная горелка в духовке, и тоже было красным.
Но это еще не самое страшное. По равнине бродили… Дилан не сразу смогла подобрать слово. Наверное, люди. Сотни людей, но они были бесформенными, лишь приблизительно можно было определить их пол и возраст. Дилан присмотрелась к тем, что были поближе. Они не видели ее, потому что у каждого из них было занятие – следовать за ярким шаром впереди.
И каждая фигура находилась в тени множества демонов, кружащих над головой. Дилан едва не закричала от ужаса, но потом обнаружила, что демоны никого не атакуют. Она вдруг поняла, что все дело в шарах. Демоны опасались приближаться к пульсирующим пучкам света, но там, где тени сгущались больше, а шары светились слабее, хищные твари осмеливались подобраться ближе.
В ее голове сложились кусочки пазла. Она была одним из этих существ. Это и есть настоящая пустошь. И Тристан был ее шаром. Может ли она обойтись без шара? Если она сейчас выйдет из дома, нападут ли на нее демоны? Единственный способ проверить – выйти. Хватит ли ей храбрости на это? Она было занесла ногу над порогом… Нет. Дилан услышала вой, и этого было достаточно. Она в ужасе отступила и захлопнула дверь. Уперлась в нее спиной, словно таким образом могла удержать демонов. Сил хватило всего на несколько секунд, а потом она опустилась на пол, обхватила ноги руками и опустила голову на колени.
– Тристан, ты мне нужен, – прошептала она. – Ты мне нужен! – Ее голос надломился, прорвались слезы. – Где ты?
Она оказалась в ловушке. Она не только не знает, куда идти, но и будет схвачена демонами, как только выйдет за порог. Здесь единственное безопасное место, но сколько ей ждать Тристана?
Минуты шли. Через некоторое время Дилан собралась с духом. Поднялась и подтащила стул к окну. Устроилась на нем и, сложив руки на подоконнике, опустила на них голову. Вид такой же, что и за дверью. Багровая пустыня с кочующими душами, которых преследуют демоны. Завораживающее зрелище. От одного взгляда на демонов душа уходила в пятки, а уж если вспомнить их царапающие когти…
По позвоночнику пробежала капелька пота, стоило подумать о том, чтобы снова с ними столкнуться. Она знала, что сегодня не сможет выйти. Возможно, Тристан все еще находится там, на равнине, пытается вернуться к ней. Она должна держаться за эту надежду. И ей надо подождать хотя бы еще один день.
После великолепного заката оранжевых, красных и бордовых цветов небо потемнело. С темнотой вой снаружи усилился. Дилан разожгла огонь – в этот раз спичками, которые нашла на каминной полке. Процесс занял больше времени, чем вчера, но ей наконец удалось выманить пламя. Большие дрова занялись, и огонь затрещал, окутывая ее теплом и успокаивающим светом. Она оставила свой пост у окна. Темнота напугала ее, и она уже не могла различить, кто там находится снаружи. Вместо этого она легла на кровать и смотрела на огонь, пока глаза не закрылись.