Проводник
Шрифт:
Древняя душа закачалась на стуле, обдумывая это.
И наконец покачала головой. Дилан похолодела.
– Я не знаю, – сказала Элиза. – Возможно. Больше я ничего не могу тебе сказать. Это рискованно. – Она внимательно посмотрела на Дилан. – Оно того стоит?
* * *
Тристан сидел неподвижно на стуле в доме безопасности и наблюдал за женщиной, которая спала. Пусть она была довольно взрослой – всего месяц назад отпраздновала тридцать шестой день рождения, – но выглядела очень молодой, когда свернулась клубком на
Он вздохнул и поднялся со стула, потянулся, а потом подошел к окну. Снаружи было темно, но для него это не проблема. Он легко различал очертания, тени, которые кружили вокруг крошечного здания, втягивали воздух носом и наслаждались. Ждали. Они разозлились. Не смогли поймать душу, которую он переводил. Ни сегодня, ни вчера, ни позавчера. Это был самый легкий переход за долгое, долгое время. Он мрачно улыбнулся, подумав о том, как Дилан понравились бы эти плоские улицы пустынного городка. Ее не тревожили бы заброшенные высотки, на которые каждые три секунды глазела эта женщина.
Он всегда в своих мыслях называл ее «женщиной». Не хотел думать об ее имени. Она – его работа, не человек, хотя была кроткой и неунывающей. Ее жизнерадостный характер наполнял воздух теплом, небо оставалось ярко-голубым. Еще она была покорной, без вопросов поглощала всю его ложь. Каждый вечер они добирались до островка безопасности с большим запасом времени. И это тоже было отлично, потому что голова Тристана была занята чем-то другим.
Без всяких эмоций. Только таким он мог быть. Безэмоциональным и бесстрастным. Беспечным. Если бы сосредоточился, мог начать жалеть эту женщину. Она казалась ему милой, приятной, вежливой и скромной. Случившееся с ней заслуживало жалости – зарезана воришкой, пока спала, – но жалости в нем не осталось.
Сзади раздался шум, и он повернулся. Это всего лишь женщина тихонько закашлялась и передвинулась на матрасе. Тристан обеспокоенно наблюдал за ней пару секунд, но она не проснулась. Отлично. Он вряд ли выдержал бы разговор.
Вглядываясь в ночь, он нисколько не отвлекался. Тихонько побарабанив пальцами по подоконнику, Тристан возобновил дежурство на твердом деревянном стуле. Он предположил, что до восхода остался час, может, два. И надеялся, что женщина все это время будет спать.
Впереди еще много свободного времени. Он сидел шесть часов в одиночестве и умудрился не думать о ней. Он позволил себе невесело усмехнуться. Это рекорд. И собирался продержаться еще столько же. Закрыв глаза, он пролистал воспоминания, пока не обнаружил то самое. Глаза такого же оттенка, как у спящей рядом с ним души, но другое лицо. Улыбка Тристана стала шире, и он позволил себе погружаться в мысли о Дилан.
24
– Что будешь делать?
Они вышли от древней Элизы, и Дилан, которой больше некуда было идти, вернулась за Джонасом на улицу, повторяющую окраины Штутгарта, города, в котором он жил в детстве до
Она выдохнула, стараясь очистить мысли.
– Собираюсь вернуться.
Джонас мрачно и осторожно посмотрел на нее.
– Ты уверена, что это правильно?
– Нет. – Дилан усмехнулась. – Но я все равно это сделаю.
– Ты можешь умереть, – предупредил ее Джонас.
Улыбка испарилась с лица Дилан.
– Знаю, – тихо сказала она. – Знаю. Надо остаться здесь, дождаться мамы, друзей. Найти родственников. Надо принять это все. Знаю, что надо…
– Но не станешь, – закончил за нее Джонас.
Дилан поморщилась и опустила взгляд на крепко сжатые руки. Что еще она могла сказать? Джонас не поймет. Она не могла его винить. Сама едва понимала, как правильное могло так же быть неправильным.
– Мама всегда говорила, что я упряма, – сказала она, а затем улыбнулась. – Тристан сказал то же самое.
– Серьезно? – рассмеялся Джонас.
Она кивнула.
– Кажется, вначале я его раздражала. Продолжала говорить ему, что он идёт не туда.
Теперь, оглядываясь назад на те дни, ей было смешно. Сколько раз он останавливался из-за нее и убеждал?
– Он рассказывал тебе историю про Санта-Клауса? – спросил Джонас, усмехнувшись.
– Да! – засмеялась Дилан. Как странно! Когда она представляла себе эту историю, то ей казалось, что она случилась недавно. Она представляла грот в торговом центре. В 30-х годах все было точно так же? Или раньше? – Знаешь, он был о тебе высокого мнения. Рассказывая про тебя, назвал замечательным. И великодушным.
– Правда? – Джонас выглядел польщенным и улыбнулся, когда Дилан кивнула, подтверждая свои слова.
– Я тоже считаю его замечательным, – признался он. – Эта работа, которую он выполняет, и то, что он все ходит кругами… То, чем он занимается – нечестно.
– Знаю, – пробормотала Дилан.
Все это нечестно. И то, что случилось с Джонасом и с ней. Что же касается Тристана… «работа» – не совсем подходящее слово. За работу платят. И от нее можно отказаться, можно уйти. Нет, то, что делал Тристан, – обязанность. И он достаточно настрадался.
– Когда ты хочешь попытаться? – ворвался в ее мысли Джонас. Дилан пожала плечами. Она не знала. Первой мыслью было дождаться утра. Тогда у нее впереди будет целый день, чтобы попытаться добраться до дома безопасности. Но тут ее осенило. Тристан говорил, что ей больше не нужно спать – и сколько она уже без сна? Она все еще не ощущала усталости. Здесь вообще существовало такое понятие, как ночь? Солнце все еще находилось в зените, как и до встречи с Элизой.
Поэтому, если не принимать во внимание время, тогда ответ – когда она будет готова.
Никогда.
Сейчас.
Она подумала о том, с чем предстоит столкнуться: дверь, которая не откроется; пустошь; армия демонов; поиск Тристана, как иголки в стоге сена. Этот ужасающий список вызывал дрожь.
И как ей к этому подготовиться? Совершенно никак. Дилан на минуту впала в ужас. Сможет ли она это сделать? Ее решимость ослабла, практичная часть мозга отчаянно боролась с мыслью, что она будет стерта с лица земли. По другую сторону двери ее поджидали кровавые небеса и кружащие демоны. Зачем она это делала?