Проводник
Шрифт:
Из-за Тристана. Его голубых глаз. Тепла его рук, крепко обнимающих ее. Мягкости губ, прожигающих до самой души.
– Сейчас самый подходящий момент.
Элиза сказала, что любая дверь. Любая дверь приведет ее туда, куда она хочет, надо только быть уверенной, что ты этого хочешь. Дилан знала, какую выбрать дверь.
* * *
Не прошло и десяти минут, как она стояла перед ней и вдыхала пьянящий аромат оранжевых и желтых цветов, лучи солнца отражались от блестящей таблички, висящей на двери,
И казалось правильным воспользоваться этой дверью, чтобы выйти из него.
Дилан сосредоточилась на небольшой дверной ручке. Оставалось лишь подумать о том, куда она хочет попасть, тогда она окажется там, когда откроет дверь. Она возродила в голове образ пустоши: цепь высоких холмов, холодный ветер, спрятавшееся за облаками небо. Рука начала тянуться вперед, но она тут же остановила ее. Неправильный образ. Это неправильная пустошь. Она знала, что увидит без Тристана. Слегка вздрогнув, она представила другой образ, где местность была переполнена различными оттенками красного. Именно туда она направлялась.
Она сосредоточенно сжала зубы и снова протянула руку.
– Дилан. – Джонас схватил ее за запястье.
Она вздохнула с облегчением, втайне радуясь возможности задержаться, пусть даже на несколько минут, и развернулась к парню.
– Как ты умерла?
– Что? – Дилан совсем не была готова к такому вопросу, поэтому изумилась.
– Как ты умерла? – повторил он.
– А что? – озадаченно спросила она.
– Ну просто… если у тебя все получится, а я надеюсь, что так и будет… – он быстро сверкнул улыбкой, – ты вернешься в свое тело, каким оно было. То, что случилось с тобой прежде, никуда не денется. Поэтому я просто поинтересовался, как ты умерла.
– В крушении поезда, – пробормотала Дилан сквозь неподвижные губы.
Джонас задумчиво кивнул.
– Какие получила травмы?
– Я не знаю.
Было так темно и тихо. И она понятия не имела, что вообще мертва. Если бы в вагоне горел свет, что бы она увидела? Ее тело распласталось по сиденью? Ее раздавило? Обезглавило?
Если она получила какие-то серьезные травмы, сможет ли она вернуться в свое тело?
Дилан встряхнула головой, чтобы избавиться от нездоровых мыслей, пока они не лишили духа. Она уже все решила, напомнила она себе. Она это сделает.
– Не знаю, – повторила она, – но это не имеет значения. – Только Тристан имел значение. – Прощай, Джонас.
– Удачи. – Он еще раз улыбнулся ей, и она поняла – он думал, у нее ничего не получится. Она повернулась спиной к его сомнениям, но он снова заговорил. – Эй, кое-что еще.
В этот раз Дилан вздохнула с раздражением.
– Что? – спросила она, не поворачиваясь, рука так и тянулась к дверной ручке.
– Поздоровайся с ним за меня. – Пауза. – Надеюсь, ты выживешь, Дилан. Может, еще увидимся.
Он попрощался с ней и попятился по дорожке. Дилан почувствовала легкую панику, когда повернулась и увидела, как увеличивается расстояние между ними.
– Ты не останешься?
На самом деле она хотела попросить его пойти с ней, но не могла этого сделать. И не стала бы.
Джонас покачал головой, все еще отступая.
– Я не хочу на это смотреть, –
На улице вдруг стало до жути тихо. Неприветливо. Дилан повернулась к двери. Сердце заколотилось в груди, над верхней губой проступили капельки пота, и она потянулась к ручке. Возродила в воображении кошмарный образ, купающийся в кроваво-красном, и забормотала, несмотря на дрожащие губы: «Пустошь, пустошь», когда пальцы обхватили холодный металл. Сжала круглую ручку, глубоко вдохнула и повернула.
Дилан ничего не ожидала. Думала, столкнется с недвижимой силой, с замком, который никогда не сможет открыть. Она подозревала, что придется часами стоять здесь и искать в себе смелость это сделать.
Но дверь легко открылась.
Она удивленно распахнула ее шире и заглянула.
Пустошь.
Пылающая бордовая пустошь. Небо испещрено жгуче-оранжевыми и фиолетовыми полосами. Уже середина дня. Это пугало.
Перед ней простиралась тропа, по которой она шла за Тристаном в тот последний день – когда все еще верила, что он пойдет с ней, когда все еще светило солнце. Только теперь тропа была чернильно-черной, а не из золотисто-коричневого песка и гравия. Поверхность как будто вспучивалась, словно под ней что-то бурлило. Еще она блестела, как патока.
Задержав дыхание, Дилан подняла ногу и осторожно ступила на тропу. Тропа была твердой. После минутного колебания она сделала еще один шаг. Пальцы отпустили дверь. Ей даже не надо было оборачиваться – она знала, что дверь закрылась. В ту же секунду.
Потому что она больше не была одна.
Души. Как только она вернулась в мир проводников, ее окружили души. Они были именно такими, какими она их запомнила: просвечивающие, расплывчатые, похожие на привидения.
У них были лица, тела, но их как будто и не было. То же самое с голосами. Наблюдая за ними из дома безопасности, Дилан находилась слишком далеко, чтобы слышать их. Но теперь они громко бормотали, но она ничего не понимала. Это как слушать кого-то из-под воды или по стакану, приставленному к стене. А потом ее окружили призраки.
Дилан ахнула, но демоны не приближались к ней. Но пугали. Она автоматически оглянулась и увидела закрытую дверь. Вернуться?
Нет.
– Иди, Дилан, – приказала она себе. – Двигайся.
Ноги подчинились, и она быстро пошла. Ее взгляд был устремлен вперед. Она не сводила глаз с полукруга из холмов. Она знала, что они находились вдоль озера, на берегу которого был последний островок безопасности.
Тропа испускала серу. Пары кружили вокруг ног и повисали над головой, словно готовясь превратиться в руки и схватить ее, если хоть ненадолго задержится. Дилан не знала, играло ли с ней воображение, но ее ноги стали гореть, точно сквозь подошву кроссовок проникло тепло. Воздух тоже был неприятно жарким. Дилан словно стояла посреди пустыни и не могла избавиться от изнуряющей жары. В воздухе парило песком и пеплом, и во рту уже пересохло. Она пыталась дышать через нос, но легкие требовали больше кислорода. Она понимала, что еще чуть-чуть и она задохнется.