Проводники смерти
Шрифт:
Мужчина резко обернулся на хруст, кролик выбежал из-под куста и убежал вглубь леса.
– Черт! – Увидев Дейла, мужчина нахмурился. – Что ты делаешь в таком месте? Добычу спугнул!
– Чудесный день, не находите? – Дейл сделал еще шаг вперед. Его голос звучал сладко, вкрадчиво. В глазах отображалось все знание мира. Его губы растянулись в хитрой улыбке.
Тот мужчина был зайчиком, в то время как Дейл всю свою жизнь играл роль лиса.
– Этот день был идеален для охоты.
– Он и сейчас идеально подходит для этого.
Мужчина скептически поднял
– Вся дичь дальше, я еле нашел этого кролика. Ты спугнул мою добычу, но вякаешь что-то про чудесный день? Слушай, пацан, вали-ка. Не мешай взрослым заниматься мужскими делами.
Дейл все еще ухмылялся, когда пересек расстояние между ними за сотую долю секунды. Парень прекратил ухмыляться лишь тогда, когда, схватив мужчину, принялся высасывать его кровь
Глаза молочного шоколада стали ярко-бордовыми, белок окрасился в черный, а вены на всем его теле выступили и стали пульсировать.
Насытившись, парень свернул шею мужчине и бросил его лежать под деревом, в куче листьев, все еще мокрых после дождя.
– Чудесный день для охоты.
Грейс
Проснувшись этим утром Грейс почувствовала, помимо привычного раздражения, тяжесть в голове. Несмотря на то, что спала она значительно дольше восьми часов, девушку все же клонило в сон. Она выпила кружку кофе и съела порцию мюсли, после чего в ускоренном темпе оделась и направилась к выходу.
Сегодня был тот редкий случай, когда девушка радовалась дню, пусть раздражение и тяжесть еще не сдавали своих позиций, но чувство радостного предвкушения похода к брату все же было способно их победить.
Грейс собрала длинные белые волосы в пучок, надела солнцезащитные очки и шла, улыбаясь. Из-за жары девушке пришлось снять кожаную куртку и нести ее в руках. По пути в больницу она решила зайти к матери. Моника, работая шерифом, отлично справлялась со своей работой, но с материнскими обязанностями она справлялась хуже.
Грейс знала большую часть работников полицейского участка, в котором располагался офис ее матери. Это было большое невзрачное здание, со звездой над входом. Люди в форме с каменными лицами создавали гнетущую атмосферу.
На вахте сидела престарелая женщина, отвечающая за телефонные звонки и бумаги. Вообще, она должна была быть в специально отведенном для нее «офисе» – небольшой каморке, без окон и кондиционера.
Девушка была уверена, что ее мать в своем кабинете, и нигде более, ведь там она проводила большую часть своего рабочего времени и именно там избегала всех людей, не имея возможности открыто показать им свою неприязнь, как это делала Грейс.
На пути к кабинету матери Грейс остановилась у доски объявлений. Она обратила внимание на фотографию маленькой девочки, которая весело улыбалась и была явно счастлива. Ее черные волосы обрамляли светлое личико, покрытое множеством веснушек.
Сначала Грейс не понимала, почему эта фотография так привлекла ее внимание, а потом прочла имя, которое было написано рядом.
«Аманда». Да, на фотографии была та самая девочка, которая уже несколько дней
Кто эта девочка? Что с ней случилось? Почему Грейс видит ее?
Утратив желание идти к матери, девушка резко развернулась и пошла прочь, в надежде, что не столкнется с кем-нибудь из маминых друзей, или, еще хуже, с ней самой.
Но никогда и ничего не бывает так, как мы хотим. У вселенной свое чувство юмора и ей явно кажется весьма забавным воплощать наши желания в точности наоборот.
В дверях стояла Моника. Она держала в руках чашку только что купленного кофе и, что было абсолютно привычно для нее, большую папку с кучей бумаг.
– Привет, мам. – Грейс улыбнулась и взяла кипу бумаг из рук Моники.
– Привет, милая, – Моника поцеловала дочь в макушку. Она была сегодня еще более рассеянная, чем обычно.
– У шерифа много дел?
– Ты даже не представляешь. Люди пропадают. Городок небольшой, скоро сплетни поползут… а что ты тут вообще делаешь?
– А, я ехала к Крису и решила заскочить к тебе.
– У тебя сегодня прием, ты помнишь? – Моника взволнованно посмотрела на Грейс. Ей очень хотелось, чтобы дочь вновь начала терапию. Ей не нравилось, что к Грейс вернулись кошмары. От беспомощности в этой ситуации у нее сдавливало сердце: как ни крути, но Моника и со своими кошмарами едва справлялась. Если ее дочь так и не сможет оправиться от аварии, то после смерти Криса ей будет еще сложнее.
– Да, помню, конечно.
Девушка проводила мать в кабинет и, чмокнув ее на прощание, испарилась. Ей очень не хотелось говорить о случившемся вчера и о предстоящем сеансе у мозгоправа тоже.
Врачи и сестры, наблюдающие над Крисом, знали Грейс, пожалуй, не лучше ее одноклассников, но, тем не менее, никогда не считали ее жуткой или отталкивающей. Напротив, они очень любили Грейс и всегда были ей рады.
Вот и сегодня, не успела Грейс прийти, как они тут же налетели со всех сторон, рассказывая что-то. Кто-то похлопал девушку по плечу, а одна сестра, самая младшая и недавно закончившая колледж, лучезарно улыбалась и не сводила глаз с Грейс. Даже не моргала.
«Сегодня они еще более странные, чем обычно» – подумала было Грейс, но мысли ее быстро вернулись к брату.
– Я пойду, – девушка едва вырвалась из цепких рук.
«До чего же наш город ненормальный».
В палате ее брата всегда была одна и та же температура, на прикроватном столике стояли одни и те же цветы (мама всегда заказывала один и тот же букет, в одном и том же магазине). Время здесь словно остановилось. Единственное, что менялось в самом Крисе – волосы. Грейс убедила медсестер не стричь его, поскольку если бы здесь не менялось вообще ничего, то она бы просто сошла с ума. Еще больше. Грейс сама мыла голову брата, для нее его волосы были единственным напоминаем, что он еще жив, что время не застыло для него.