Провокации против России

Червов Николай Федорович

326

он видел в Сталине надежного союзника, который 5 апреля еще раз подтвердил это делом, объявив о денонсации российско-японского договора о нейтралитете, то есть сдержал свое слово - через 2-3 месяца после разгрома Германии начать войну с Японией. Эта была сильнейшая поддержка Рузвельту, всему американскому народу. В этом он видел залог мира и дружбы с Россией в послевоенное время. С другой стороны, Рузвельт не считал возможным, хотя бы завуалированно, честно признаться во всей перипетии бернского инцидента.

Особенно довлело

над президентом то обстоятельство, что в 1941 г., когда гитлеровцы, блокировав Ленинград, стояли у ворот, Москвы, Сталин не допускал и мысли о сепаратном мире с Германией. А вот американцы накануне разгрома Гитлера полезли к нему с намерением «договориться за счет русских». Все это была правда, и тень взаимного недоверия много дней мучила президента. Наконец ответ Сталину все-таки был найден!

12 апреля он телеграфировал Сталину: «Благодарю Вас за Ваше искреннее пояснение советской точки зрения в отношении бернского инцидента, который, как сейчас представляется, поблек и отошел в прошлое…

Во всяком случае, не должно быть взаимного недоверия и незначительные недоразумения такого характера не должны возникать в будущем».

Добрые отношения советского и американского лидеров прослеживаются в телеграмме Черчиллю в связи с кончиной 12 апреля 1945 г. президента США: «В Президенте Франклине Рузвельте советский народ видел выдающегося политического деятеля и непреклонного поборника тесного сотрудничества между нашими тремя государствами…

Что касается меня лично, то я особенно глубоко чувствую тяжесть утраты этого великого человека - нашего общего друга»*.

* Переписка… Т. 1. С. 371-372.

327

«Франклин Делано Рузвельт

Скончавшийся 12 апреля президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт являлся одним из крупнейших и популярнейших политических американских деятелей на протяжении всей истории страны…

Рузвельт участвовал в конференциях трех лидеров великих держав - в Тегеране в 1943 г. и в Крыму в 1945 г. Прогрессивный образ мыслей Рузвельта, его непримиримость к фашистской агрессии и стремление обеспечить безопасность мира в будущем немало способствовали успеху этих исторических конференций.

Внезапная смерть Рузвельта вызовет скорбь во всех свободолюбивых странах».

«Правда», 13 апреля 1945 г.

Смерть Ф. Рузвельта на завершающем этапе войны существенно ухудшила советско-американские отношения, негативно сказалась на деятельности антигитлеровской коалиции. Президент Рузвельт был верным сыном капиталистической Америки, но он был одновременно другом Советской России, выступал за установление послевоенного мира с Россией. Уход его из жизни открыл «зеленый свет» Трумэну и Черчиллю к «холодной войне» против СССР. Появление в руках Америки атомного оружия ускорило противоборство и сделало бывших союзников непримиримыми врагами.

Смерть Рузвельта воодушевила гитлеровских главарей и самого Гитлера на возможную сепаратную сделку с англо-американцами и отчаянные поиски путей почетного выхода из войны.

Конечно, бернский инцидент был благополучно исчерпан. Но что бы ни говорили в прошлом и теперь на этот счет, военное сопротивление гитлеровцев на Западном фронте прекратилось и дорога западным союзникам была открыта. 22

апреля 1945 г. фашистское командование приказало снять с Западного

328

фронта все войска, которые еще противостояли англосаксам, и бросили их на защиту Берлина против Красной Армии. И здесь у Гитлера был «расчет»: превратить столицу в крепость, удержать ее любой ценой и попытаться столкнуть между собой советские и англо-американские войска. Но авантюра не удалась, она была сорвана сокрушительным наступлением советских войск.

Две капитуляции

В связи с приближением окончательного разгрома фашистской Германии в практическую плоскость был поставлен вопрос о ее капитуляции. Насколько мне известно, впервые термин о безоговорочной капитуляции ввел в оборот президент США Ф. Рузвельт в январе 1943 г. на конференции в Касабланке как конечную цель войны с фашистскими государствами - Германией, Италией, Японией.

Советская сторона не сразу приняла такую формулировку. В Тегеране Сталин в беседе 28 ноября один на один сказал Рузвельту, что требование безоговорочной капитуляции со стороны союзников подхлестывает людей во вражеских армиях, заставляя их сражаться с ожесточением, так как безоговорочная капитуляция им кажется оскорбительной. Поэтому он, Сталин, хотел бы знать, что думает Рузвельт по поводу того, чтобы разработать вопрос о том, что означает безоговорочная капитуляция, то есть определить, какое количество оружия, средств транспорта и т. д. должен выдать противник, и затем огласить эти условия, не называя их безоговорочной капитуляцией. «Какое Ваше мнение, г-н Президент, на этот счет?»

Рузвельт не дал определенного ответа на этот вопрос и перевел разговор на другую тему.

После некоторых раздумий Сталин пришел к выводу, что его публичное заявление о справедливой цели войны СССР - «…разгромить фашистскую Германию

329

и освободить народы Европы от фашистского ига» - идет в одном и том же направлении с формулой Рузвельта.

Поэтому Советское правительство поддержало формулу Рузвельта о безоговорочной капитуляции, так как она отвечала его интересам, способствовала укреплению антигитлеровской коалиции и позволяла максимально использовать антифашистские силы и настроения народов для достижения победы в войне. На деле так оно и произошло.

По решению Московской конференции 1943 г. министров иностранных дел СССР, США и Великобритании была создана Европейская консультативная комиссия (ЕКК)* - постоянный орган антигитлеровской коалиции. Комиссия разработала и представила на утверждение своим правительствам ряд важнейших документов и соглашений, в том числе «Документ о безоговорочной капитуляции Германии», который был подписан членами комиссии 25 июля 1944 г. и утвержден правительствами СССР, США и Англии.

Не всем по душе была формула Рузвельта. Еще в ходе войны и особенно в послевоенной зарубежной литературе широко распространилось мнение о том, что провозглашенная в Касабланке формула Рузвельта и Документ о безоговорочной капитуляции ЕКК являются грубым просчетом Рузвельта и Черчилля, их серьезной ошибкой в войне, большой уступкой Сталину.