Proxy bellum
Шрифт:
Можно, конечно, произвести десант на наглости, а снабжать потом по воздуху. Но риски… риски были невероятно большими. Особенно после первого звоночка в Ревель.
— Нехорошо… — нарушил тишину Михаил Васильевич, подводя итог произнесенным словам доклада.
— Нехорошо, — согласился с генсеком Триандафилов. — Но мы сейчас не может в этой охоте за лоханками потратить все наши запасы современных боевых машин. Кто знает, что там будет дальше?
— А что с французами? — после еще одной затянувшейся паузы, спросил Фрунзе. — Как они реагируют на поражение?
— Их общество в ярости. —
— Давлением? — удивился Фрунзе. — Люди просит расширения войны?
— Люди просят ответов. Они не хотят продолжения этой войны, а вот ответов, почему французы так быстро и легко проиграли — да. Де Голль, который официально курировал подготовку операцию, сидит под домашним арестом. А его популярность сдувается буквально на глазах. Да и положение Петена все более и более шаткое.
— Кроме того, наша провокация на тему того, что эта война — договорная между Москвой и Лондоном, набирает популярность. Правительство оцепило полицией британское посольство, которое постоянно осаждается митингующими. — добавил Артузов.
— Они в ЭТО поверили?
— Чем чудовищнее ложь, тем легче в нее вериться. — пожал плечами Николаи. — И это только цветочки. Французы сами знаете сколько всего выдумали! О! Мое почтение! Поговаривают, что сам Петен так считает.
— А сами англичане не пытаются это купировать? Ну, в смысле, предотвратить это крайне опасное для них течение общественной мысли.
— Наступлением в Карелии? — усмехнулся фон Николаи.
— Хотя бы.
— Они с ним тупо не успели. Да и… — замялся он. — В Финляндии не все так гладко. Их элита хоть и бросается на нас, но словами. Ввязываться в тяжелые бои они не спешат. Ваши слова про молодежь их по-настоящему испугали. Амбиции амбициями, но ставить на кон будущее всего народа они боятся. Ведь любая более-менее серьезная война может подорвать демографию финнов самым решительным образом. Вплоть до непоправимых масштабов. Да и… даже самые горячие головы не верят, что Финляндия в состоянии один на один бороться с Союзом. Даже с поддержкой западных союзников. Вот кричать кричат, а делать… — развел руками начальник военной разведки.
— Погодите. Как это англичане не успели развернуться в Финляндии? Они же вместе с французами начали высадку.
— А вот. Они больше с Ливонией возились. Причем ударно и ответственно. Готовили там аэродромы и склады для обеспечения их деятельности.
— Которые мы разбомбили в первые часы?
— Те самые. — улыбнулся фон Николаи. — Поэтому и не успели совершить оперативное развертывание войск в Финляндии. Их транспорты в основном шли в Ливонию до начала упреждающего удара французов. Насколько мы знаем — они пытались, опасаясь, что все лавры победы заберет себе Париж. Но транспортная система не позволила. Не только она, конечно. Впрочем, по вполне объективным причинам они не могли успеть начать полноценное наступление в Карелии.
— Но им ведь это наступление не так уж было и нужно в случае успеха французов?
— Ну… — пожевал губы, затягивая с ответом фон Николаи. — Мы полагаем, что англичане рассчитывали на успех французского удара. И на то, что мы попытаемся бросить любые силы на его купирование. И уведем туда все до чего дотянемся. Что оголит карельскую границу, давая им возможность ударить малыми силами.
— В этом что-то есть, — кивнул генсек.
— Судя по тем приготовлениям, которые вскрыли наши ребята в Карелии, именно этот сценарий и планировался. При этом основной удар планировался не через линию наших укреплений, а в их обход, через Ладогу. Мы выявили большое количество малых плавательных средств, накопленных у города Сортавала. Для дивизии — не меньше.
— И куда они собирались высадиться?
— Мы точно не знаем. Самым очевидным является Шлиссельбург. Возможно — устье Волхова с наступлением на Новгород, что позволяло бы перерезать в самые сжатые сроки железной дороги в Санкт-Петербург. Это ведь глубокий тыл. И каких-то внятных войск там у нас не будет.
— Да, — согласился Триандафилов, — Генштаб считает, что удар по направлению к Новгороду выглядит более предпочтительным для англичан. В текущей обстановке.
— Слишком сложно… — покачал головой Фрунзе.
— В каком смысле?
— Слишком сложное объяснение. Для среднестатистического человека — излишнее количество элементов. Нужно проще и понятнее. Иначе будет казаться, что морочат голову. Да, пусть это все правда, и что англичане действительно пытались. Но кто им поверит? Как у них получится убедить простых обывателей Франции, что они им не враги? Во всяком случае в этой войне.
— Так у англичан и не получается. — улыбнулся Артузов. — Париж кипит. И попытки объясниться ни к чему не приводят. Тупик… Раз за разом.
— Отрадно, если так. Хм. Но затягивать эту войну не стоит. Каждый ее день не действует в наших интересах. Долгая война — верный способ обанкротится. Возражений нет? Отлично. Теперь главный вопрос — как быстро получится высвободить наши войска в Ливонии для новых операций?
— Недели через две, не раньше. Много пленных. Много трофеев. Это все нужно переварить. — ответил Триандафилов. — А потом и отдохнуть людям. Хотя бы неделю. Я бы закладывался на месяц. С учетом остаточных боев и ревельского эпизода. Ну и время на переброску.
— А когда мы сможем получить боеприпасы для нового флота?
Тишина.
— И чего молчим?
— Обуховский завод делает все возможное для того, чтобы наладить выпуск 14-ти и 16-дюймовых снарядов. Но это в принципе сделать быстро невозможно. Нет ровным счетом ничего. Ни станков, ни оснастки, ни технологии. Да и людей придется с других задач снимать. Я не могу сказать, какие сроки. Слишком много непредсказуемых факторов.
— Я понимаю ваше нежелание брать на себя ответственность за сорванные сроки. Но мне нужны даты для планирования. — строго произнес Фрунзе. — В какой срок, если все пойдет хорошо, вы начнете их выпуск серийно? Не закроется потребности флота, а начнете закрывать уже?