Proxy bellum
Шрифт:
Фрунзе кивнул, принимая решение.
У них не было возможности отказаться. Но все равно — это было приятно услышать…
Тем же вечером у дальних берегов Шотландии всплыла подводная лодка типа Кит.
Ее ждали.
Несколько сурового вида рыжеволосых мужчин развели костер на берегу у воды, укрывшись от наблюдения с берега высокими скалами. Советская разведка любила использовать такие места рандеву. Да еще и в безлюдных местах. Маскируя их
Волны мерно бились о берег.
Тишина.
Какие-то всплески.
Тихие.
Однако люди у костра напряглись и стали поглядывать в сторону моря.
И верно.
Не ошиблись.
Минут через несколько в каменистый берег ткнулся нос большой надувной лодки, заполненной людьми и ящиками…
Великобритания после истории с Портсмутом, Скапа-Флоу и Лондоном сделала выводы и прикладывала все усилия к тому, чтобы предотвратить новые… хм… «происшествия». И Фрунзе совместно с Артузовым старались их поддержать в этом благородном деле. Распуская слухи всякие, заставляя трудиться, трудиться и еще раз трудиться…
Михаил Васильевич прекрасно знал, что лучший способ преодоления подобных усилий — это их профанация. То есть, превращения в театр безопасности[2]. Люди ведь рано или поздно устают. В том числе и устаются бояться. После чего начинают обыденно воспринимает угрозы, которые еще совсем недавно их пугали до ужаса. И если реакция простых людей мало его заботила, то вот «органов» и военно-политического руководства — очень даже. Что открывало большие возможности для нанесения настоящих ударов.
— Рад тебя видеть «американец», — произнес на ломанном русском языке мужчина, вышедший вперед и протянувший руку для рукопожатия.
— Давно не виделись «англичанин», — ответил на ломанном гэльском его собеседник.
Они крепко пожали друг другу руку и задорно оскалились. Во всяком случае иначе их улыбки и нельзя было назвать…
[1] В данном случае речь идет о кораблях ВМС США, которые были 14 июля 1853 года в гавань Урага (часть современной Йокосуки) в префектуре Канагава, Япония под командованием коммодора ВМС США Мэтью Перри. И «убедили» Японию подписать нужный США договор. Что является хорошим примером того, что иной раз вежливо и конструктивно вести переговоры можно, только приставив пистолет к виску собеседника. Или, как говаривал Альфонсе Габриэль Капоне: «добрым словом и пистолетом вы можете добиться намного больше, чем просто добрым словом». Строго говоря — это основа международной дипломатии всех времен и народов. «Озабоченность» того, кто тебе может голову оторвать принимается в расчет, а того, кто не может — игнорируется. Может — не только в плане наличие гипотетической силы, но и в плане готовности/умения ее применять.
[2] Театр безопасности — явление в обществе, когда целью проводимых мероприятий заявляется повышение безопасности, но по факту не делается ничего для её достижения. Обычно это выливается в создание дополнительных трудностей для обывателей под соусом «безопасности», никак в ней не помогающих или даже вредящих, но дающих определенное
Часть 3. Глава 5
1931, август, 26. Окрестности Хельсинки
Эндрю затянулся папиросой, глядя в небо.
— Не нравится мне это.
— Опять разведчики кружат. — согласился его старый приятель Ричард.
— Их сегодня особенно много.
— Их последние дни много.
— Неуютно мне как-то.
— Пора бы привыкнуть.
— Может их все же как-то сбить можно?
— Как? — усмехнулся Ричард, который служил как раз на зенитной батарее. — Наши трехдюймовки так высоко не бьют. Более серьезных орудий ПВО у нас нет. Не привезли их сюда. Так что нет — не достать.
— А истребители?
— Самому не смешно? — нервно хмыкнул Ричард. — Взлет наших еще на стадии разбега заметят. И… пустая жертва. Да и не уверен, что там высоко наши истребители что-то смогут.
— Слышал я через шведов хотят высотные истребители доставить.
— Неплохо было бы, — кинув в сторону урны окурок, произнес Ричард. Тот ударился о бортик, отскочил и остался лежать, дымя подле нее. — Но их все равно собьют. На наборе высоты. Мы здесь в ловушке заперты.
— Ты опять начинаешь?
— Не опять, а снова. Еды нет. Снарядов ограничено. Мы уже мало стреляем, даже когда их самолеты входят в зону поражения. Только когда совсем наглеют. Да и то — больше для шума. Дальше что?
— Дальше… — задумчиво произнес Эндрю, не понимая, что ответить. Он так далеко не мыслил.
— Не догадываешься?
— Мы поедем домой?
— Как те французы из Прибалтики, — оскалился Ричард. — Или не слышал, что с ними?
— Откуда? В газетах о том не пишут.
— Они в концентрационных лагерях работают. Говорят, их в шахты угольные загнали. И кормят по выработке.
— А кто говорит?
— Слухами земля полниться.
— Врут.
— А если нет?..
Так бы они и пререкались, если бы в дали не громыхнуло.
— Это что? Где?
— На береговой батарее.
И тут до них донеслось еще несколько сильных взрывов. А еще легкое эхо дальних выстрелов. По береговым батареям явно стреляли…
На самом деле не совсем по ним.
Обновленный Балтийский флот, то есть, US Navy, которому наконец подвезли боеприпасы, проложил проход в минных заграждениях и вступил в бой. Наконец-то.
И теперь вел обстрел, но не береговых батарей, а прикрывающих их позиций ПВО. Довольно жестких и серьезных. Во всяком случае крупнокалиберных браунингов и 40-мм «пом-пом» там было натыкано великое множество. Что делало атаку авиации на ключевые береговые батареи самоубийственным делом.
Зенитки натыкали как придется. В спешке. Не обеспечивая их хорошими укреплениями.
А тут ТАКИЕ гостинцы с предельных дистанций.
Тяжелые корабли Балтийского флота шли у своего берега, перекидывая снаряды практически через весь Финский залив — в поперечнике.