Пройти по исчезнувшим мирам
Шрифт:
От театра иду к Храму Ильи Пророка. У входа перед Храмом – две башни моей любимой шатровой формы. И сама церковь – изящное строение, приветливое. Сразу посветлело на душе. Вышла к Демидовскому саду – бульвару Мира. Как не меняли название сквера и площади, от которой он начинается, а в народе он так и остаётся, Демидовским. Прогулялась по саду до Волжского Спуска. Справа, по Волжскому Спуску тоже церковь Ильи Пророка, но ещё и Тихона.
Волга! Я стою на берегу Волги! Даже дышится по-другому. На Набережной вижу небольшое кафе. Пора перекусить, тем более, что кофейный аромат из этого кафе соперничает с речным запахом Волги. По Волжской набережной иду Стрелке. Это место слияния рек Волги и Которосли. Волжская набережная поворачивает и переходит в Которосльную набережную. Здесь
Выхожу на Московский проспект и по нему, ускоренным ходом к вокзалу. Закончилось моё краткое знакомство с древним городом.
К сожалению, в Ярославль так и не случилось больше приехать.
12. Чебаково, Ярославская область.
В этот посёлок меня занесли дороги эвакуации. Весной 1943 года госпиталь, где работала мама, из Искитима прибыл в посёлок Чебаково. Условия размещения госпиталя и жизни здесь более хорошие, чем до этого, в Искитиме. Госпиталь занял помещение школы, трёхэтажной, кирпичной. Здесь тепло и светло. Классы поделены перегородками на несколько палат, узких и длинных, но зато в каждой есть хотя бы часть окна, и не больше 4-х человек. Рядом со школой несколько избушек. Наверное, в них жили учителя или другие работники школы. Сейчас в них живёт персонал госпиталя. Мы разместились в домике вместе с главным врачом Петром Исааковичем и хирургом Галиной Михайловной, мужем и женой, из Львова. Наша комната – первая, проходная, большая, с большой русской печкой. Их комната – за нашей, за боковой стенкой печки .
Вся территория школы, с нашими домами и садом, огорожена. Посторонние не допускаются. Поэтому нам, детям, разрешают одним выходить и играть во дворе. Летом двор покрылся высокой, густой травой. Во двор на солнышко стали выходить раненные. Я с подругой, приезжей из Ленинграда, в свободное время скрываемся в зарослях травы, бежим к маленькому прудику в дальнем конце сада. На прудик нам категорически запретили ходить. Но около него в особенно высокой траве стоит маленькая скамеечка. Мне нравится сидеть там, невидимой, не слыша никого и ничего, дремать, вдыхая дурманящий запах разогревшихся на солнце трав, слушая нескончаемый стрёкот кузнечиков и птичьи песенки. Единственный недостаток этого уединения – множество комаров. Кончилось это тем, что у меня начался сильный озноб, высокая температура. Знобило так, что не помогали сваленные не мена одеяла, пальто, тёплые платки. Галина Михайловна и Петр Исаакович определили: малярия.
В начале февраля 1944-го года мы возвратились в Москву.
13. Рыбинск.
Командировка, год примерно 1972 год, конец лета.
Город стоит на Волге, рядом с Рыбинским водохранилищем. Центральная часть города почти вся застроена новыми домами, между которыми встречаются здания старой постройки: речной и железнодорожный вокзалы, больница им. Пирогова, Дворец культуры, несколько старинных особняков. Красивый мост через Волгу. Нелепое сочетание красивых старых домов и некоторых новых с серыми полу-развалюхами, почти без удобств, даже в центре города.
Моя работа свела меня с молодой девушкой и её семьёй, родом из Киева. С удивительной судьбой её мамы, военного врача, которой пришлось уехать из родного города, потому что по приказу командования лечила немецких военнопленных. А её муж, тоже врач, перед этим погиб.
14. Нижний
Сюда, вернее, в город Горький, как он в то время назывался, я приехала в командировку в слякотном декабре 1970-го года.
Я должна была читать лекции на курсах повышения квалификации. Приехала рано утром, быстро оформила документы, получила адрес для проживания. Занятия начинались на следующий день.
Где-то на краю города, уже почти в деревне, старый деревенский домик, приспособленный для командировочных. Грязь вокруг непролазная. Но внутри очень чистенько, комнатка отдельная, удобства в коридоре. Вернулась в город, перекусила в каком-то ужасном кафе, пошла знакомиться с городом.
Первое – конечно, Кремль, благо, что он расположен в историческом центре города.
Двухкилометровая кирпичная крепость Кремля, построенного в начале XVI в., протянулась по вершине горы над реками Волгой и Окой. Стены и многие башни полуразрушены, кажется, собираются восстанавливать. Сохранился лишь Михайло-Архангельский Собор, середины XVII в.. Музеи закрыты. Зато было ясно, с высокого холма открывалась захватывающая дух панорама встречающихся рек, Волги и Оки, широких просторов за ними, с полями, деревнями, перелесками.
Прямо под Кремлем на склоне горы увидела в зарослях небольшую церковь. Спустилась к ней, оказалось, что это Храм Ильи Пророка. Обошла вокруг. Пусто, тихо. Только голые ветки создают суровый сумрак.
Рождественская улица, крутой Почтовый спуск, Собор Пресвятой Богородицы, Рождественская – Строгановская церковь – построена в начале XVIII в. на средства купцов Строгановых, очень красивая и строгая, красного кирпича с белыми окантовками. В церкви постоянно проходят различные экспозиции народных промыслов. Сейчас выставлена расписная деревянная посуда. Не особо заинтересовавшись, по крутой лесенке поднялась наверх. И увидела чудо! Необыкновенно тонкие рисунки, нежные сочетания голубого, золотистого, зелёного, и только иногда, привычного красного! Я была бы совсем не против иметь такую посуду в своём обиходе! Не могла никак уйти, решила, что обязательно загляну завтра – послезавтра. Было уже темно, нужно было поесть и возвращаться в своё временное жилище. Сообразила купить фонарик! Улочки в районе проживания не освещены, и полурастаявший снег с грязью.
На следующий день, проведя с 8-ми часов утра 6-ти часовое занятие (3+3), гуляю по городу. Любимые мной шатровые церкви Печерского монастыря. Афишная тумба с рекламой оперы ''Порги и Бесс'' в театре Оперы и Балета. Билеты были только на день отъезда. Я посчитала, что, если не задерживаться после окончания оперы, и сесть в трамвай или, на крайний случай, взять такси, которые густо пасутся у театра, то успею на свой поезд, который отправлялся в 11-30 ночи.
В Строгановскую церковь я пришла ещё раз, и к деревянному чуду добавилось чудо ковровое: изящество рисунков и цвета!
Оставшиеся вечера, бродила по городу, на удивление моих новых коллег: в темноте ходить опасно, много хулиганья. Но куда мне было деваться? Вечера в декабре длинные, не сидеть же в каморке у чёрта на рогах!
Хорошую музыку трудно испортить, но … Я решила до конца не досиживать и в 9 часов вышла из театра. Ни трамвая, ни такси! Пусто и темно. Город вымер. Я совсем запаниковала, но около меня остановилось уже занятое такси, меня согласились подвезти – мужчина ехал чуть в сторону. Успела. Вокзал, поезд, Москва.
15. Владимир.
Впервые я провела здесь 3 дня в конце августа 1965 года.
Древний Владимир, стал центром княжества, начавшим объединение русских земель.
Успенский, главный собор Владимира, был построен по заказу Андрея Боголюбского. Первоначально это был одноглавый собор, и расширялся позднее, главным образом, после пожара, когда возвели новые стены, и старый собор оказался внутри нового. Собор стал 5-ти-главым. Позднее возвели трехъярусную колокольню и Георгиевский придел, соединяющий её с собором. Получилась монументальная композиция. Внутри собора сохранились фрески Андрея Рублёва, Даниила Чёрного, росписи более поздних мастеров.