Прозаические миниатюры 2010-2017 гг
Шрифт:
– Это-то и плохо, - возразила подруга.
– Почему?
– удивилась я.
– Лишаешь себя личной жизни, разве не понятно?
– Да какая может быть личная жизнь?
– воскликнула я, искренне недоумевая.
– Ладно. Мы потом об этом поговорим... Моя остановка, извини.
– До встречи.
Положив трубку, вернулась на рабочее место. И не могла сосредоточиться ни на чем. Думала о том, что жизнь заставляет учиться всему: делать уколы, искать в интернете необходимую информацию, узнавая о самых необходимых мерах по уходу за пожилыми людьми в домашних условиях. В общем, если ты не бизнесмен или бизнесвумен, и не можешь определить родителей в дорогие пансионаты или платить сиделкам по 1000-1200 рублей в день, то все проблемы по мере поступления приходится решать самой, да еще после работы, а в экстренных случаях брать отпуск без сохранения содержания. А что делать, если в поликлинике больничный лист по уходу за пожилыми дают на три дня... В общем, как говорит
Уверена, что статистика существует. Только к чему все эти цифры, если почти в каждой семье инсультник. Хорошо, если семья не из двух человек, тогда, подменяя друг друга, светит надежда, что не сойдешь с ума...
Несомненно, есть пути и для малообеспеченных семей, - различные социальные госслужбы, но где взять время, чтобы бегать по инстанциям, собирать все необходимые справки и прочее, прочее, прочее, когда работаешь и сама, в общем-то, не из железа состоишь?
Читаю "Переписку Бориса Пастернака" (издание 1990 г.), и в данный момент с его двоюродной сестрой Ольгой Михайловной Фрейденберг. Отрезвляет. Особенно меня поражают введенные в книгу выделенные курсивом дневниковые записи сестры. Начало сталинских репрессий, блокада Ленинграда... И она с 82-летней матерью на руках... Всегда одна... филолог-классик, антиковед, русист, культуролог-фольклорист, крупный ученый, при жизни которой не было издано почти не одной научно-исследовательской работы, не считая докторской диссертации "Поэтика сюжета и жанра (период античной литературы)", которая была опубликована отдельной книгой, но вскоре изъята из продажи, подверженная в 1936 году жесточайшей идеологической критике, не говоря уже о травле самой Ольги Михайловны...
Так и живем... И чтобы не падать духом, не опускать руки, читаю книги, где не случайно присутствуют материалы военного времени, репрессий, разрухи... (вероятно, снимаешь с полки именно ту книгу, которая нужна сейчас более всего). И вот что вспомнила, когда мама была относительно здорова, а жизнь, между тем, тяжела (еле-еле сводили концы с концами) - читала взахлеб Достоевского все по той же причине - не падать духом... И вера!.. Куда без веры? Просишь Господа, чтобы не оставлял рабов своих недостойных. Ибо Бог незримо пребывает с человеком, просто мы разучились чувствовать Его присутствие и помощь... А Он рядом... внутри нас...
21 сентября 2014
Монолог неустанного сердца
Иногда я вижу себя под водой, медленно, словно по ступенькам, спускающуюся ко дну. Но дна не видно. И только рыбы странно-прозрачные сопровождают мое одинокое погружение. Да. Они прозрачны, а мои волосы выкрашены в розовый цвет, и брови, и губы... И все это кажется нереальным, игрой воображения. Но я-то знаю, что именно так и выгляжу, когда остаюсь наедине с собой. Смотрю сквозь еле ощутимую плотность воды и вижу свое отражение, как если бы стояла перед зеркалом. Чувствую необычайную легкость во всем теле и ощущение необъяснимой прозрачности как у проплывающих рыб. Но на этом причудливое видение не заканчивается, потому как вода впитывает тяжесть прожитых дней и уносит быстрым течением, словно порывистый ветерок, обычную человечью боль. Боль, которая находит укромные уголки в тайниках сердца... Может поэтому я часто вижу себя под водой? Чтобы отдать эту боль, эту необъяснимую тягучую грусть чудодейственной воде и проснуться полной сил и жажды жизни? Автопортрет - попытка узнать о себе нечто большее. И вот мой краткий монолог. Монолог неустанного сердца...
28 сентября 2014
Бывает...
Бывает, чувствуешь себя натянутой струной; слепящей глаза границей между черным и белым, невольным свидетелем света и тьмы, стоящего на пороге радости и горя почти одновременно... Бывает, мой взгляд режет тебе слух и мне хочется рассмеяться в ответ. Бывает, ты не переносишь меня на дух, и я стараюсь с тобой не пересекаться. Бывает, ты называешь меня святой, не понимая значения слова. Бывает, ты оставляешь меня одну, высадив из машины, нисколько не сомневаясь, что через минуту-другую я возьму частника или вызову такси. Мы женаты три года, и я прихожу к мысли, что и это насмешка. Два человека, мужчина и женщина, постоянно дрессируют друг друга, испытывают, причиняют боль. Нет, я не мазохиста. Это не моя роль. Ты хотел узнать, что со мной сейчас? Боюсь крикнуть от полноты чувств, как я счастлива! С другим мужчиной, в другой стране, в другом городе... и никогда, слышишь, никогда не вспоминала тебя. У меня растет сын, он носит имя деда, который всегда был против наших отношений. Это не только дань преемственности, но и его дальновидности. Так что не ищи меня - это единственная просьба. Мне даже не интересно, как ты, если это тебе о чем-то говорит. Так что не звони. И больше не говори: "Бывает..."
29
Черная вдова
Она стояла у окна в надежде увидеть мужа, - все казалось, будто он возвращается с работы по дорожке, ведущей к дому. Стоять у окна - это еще ничего, а вот раньше, завидев в толпе похожего мужчину, она бросалась за ним, расталкивая прохожих, и, настигнув, разворачивала к себе лицом с возгласом: "Микеле! Микеле!", следом повисало молчание, подобно падению в пропасть, и недоумевающий в лучшем случае взгляд прохожего, внешне напоминавшего ей мужа, а в худшем - неловкое и неприязненное высвобождение из рук обезумевшей женщины и обидное, еле слышное: "Сумасшедшая".
Спустя год, когда Марию подлечили в частной психиатрической клинике, она в ужасе вспоминала эти сцены. Качала головой, поджимала губы и, чуть не плача, проговаривала: "Боже мой. Боже мой. Нестись сломя голову, расталкивать людей, бросаться на мужчину, похожего на Микеле, и трясти его. Боже мой... Какой ужас. Неужели это было? Мне и стыдно и в то же время верю, что люди, которых я невольно пугала, простили меня. Обознаться, это ведь так естественно?"
Мария попрощалась с последним туристом и села в опустевший автобус. Завтра наступит такой же будний день экскурсовода-переводчика. Она выйдет второй раз замуж, и через несколько лет вновь овдовеет. Но теперь с ней уже взрослая дочь, зять и внуки. Они позаботятся, чтобы с бабушкой не повторилась та же история. На третье замужество Мария не решилась, посчитав себя черной вдовой. И выйдя на пенсию, посвятила себя целиком внукам, церкви, даже умудрялась подрабатывать, хотя в этом не было необходимости. Дочь отговаривала мать, а потом поняла, что у нее слишком много нерастраченной энергии, и не удивилась, узнав, что Мария работает еще и волонтером в хосписе. И вообще приходит на помощь по первому зову ко всем знакомым и незнакомым. Иногда совершала паломничество по святым местам. А в возрасте семидесяти пяти лет приезжала в Россию на Валаам - почтить память предков. Это было ее последнее путешествие.
Незадолго до смерти, впав в беспамятство, она звала первого мужа Микеле... и во всех близких видела только его, и только с ним разговаривала...
2 октября 2014
Вот те на...
Звоню подружке. Рассказываю о прочитанной и восхитившей меня рукописи. О написанном отзыве. Разговоре с главредом. Горячей полемике, вылившейся в скандал. И брошенном вслед: "Молоко на губах не обсохло". В общем, о любимой работе. А она мне: "Замуж хочу!" У меня аж кофе убежало, так задумалась. А потом как прорвало: "Что я должна понять? Всю жизнь, понимаешь, охраняла, как собака хижину, свое холостяцкое счастье, и вдруг - на тебе..." "Ты не возмущайся, - слышу, - не на работе. Ты мне адреса своих авторов перешли. Ага, прям сейчас". "Слушай, - говорю, - объясни, наконец, что происходит". "Ничего. Замуж хочу, а ты продолжай упиваться метафорами".
10 ноября 2014
в ожидании Галатеи
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
Н.Гумилев
Я всегда думал, какая она? Листал наброски в альбомах, всматривался во вложенные тетрадные листочки. Сколько лет я создавал по крупицам образ своей Галатеи в надежде встретить ее... И вот позади институт, распределение в НИИ... Казалось бы, уже не мальчик. Друзья один за другим обзаводились семьями, а я так и следовал по маршруту "работа-дом", всматриваясь в незнакомые лица мальчиков и девочек, целующихся на скамейках бульвара, обсохшего после прошлогоднего снега.
Девушки всегда заглядывались на меня. Возможно, я привык к повышенному вниманию. Встречался, чтоб не казаться странным. А в отношениях скорее позволял себя любить. И хотя подружки отличались умом и привлекательностью, но Галатеи среди них не было. Не было женщины, которую бы мог боготворить и просто быть для нее. Чувствовать себя живым, влюбленным, любящим... И верю, что моя Галатея ценила бы во мне внутреннюю состоятельность, а ее отсутствие почла бы недопустимым. Тогда как современные девушки состоятельность видят лишь в престижной работе, марке автомобиля, квартире в элитном доме и так дальше. Ну и как в такого парня не влюбиться, когда вся атрибутика скандирует "за мной как за каменной стеной", "богатому жениху - богатая невеста", "дорога продвинутым, остальные посидят на обочине"... Скажете, противоречу себе? Ведь и девушки были и любили, и, верно, не за внешнюю крутизну... Ваша правда. Среди богатых невест Галатеи тем более не встретишь. Моя проблема в том, что образ создал себе нереальный. И кажется мне, что еще долго буду листать альбом с рисунками, поднимать с пола вылетевшие тетрадные листочки, вкладывать обратно между страницами. Рисовать новое. Стареть и рисовать. Потом, наверно, женюсь. Но так и буду смотреть вдаль в ожидании Галатеи...