Прозрение любви
Шрифт:
Роберт отрицательно покачал головой:
— Нет, приятель, так не пойдет, ты можешь найти себе и другого сотрудника, вместо Дел. Такого же надежного и ответственного. Так что тебе не Дел нужна, а поездка на биржу труда. Вперед!
— Я же сказал: мне нужна Дел!
— Ладно, спрошу еще раз, — улыбнулся Роберт, зачем?
«Черт бы побрал этого Роберта с его отцовскими замашками! Ну, ладно, если я должен говорить с ним, чтобы увидеть Дел, придется во всем признаться!» Сэм недружелюбно посмотрел на Роберта:
— Я люблю ее! Это то, что ты хочешь услышать, правильно? Ну, вот!
Роберт
— Приятель, ты не меня должен в этом убеждать!
— Тогда скажи мне, где она! — Сэм был готов на что угодно, лишь бы узнать, где она. Роберт хочет, чтобы его об этом умоляли? Пожалуйста! — Ну, пожалуйста, Роберт, скажи мне, где она. Я должен найти ее. Я обидел ее, я думал только о себе, не подумав о том, что чувствует она, и я должен ей все объяснить! Я должен извиниться перед ней! — Сэм перевел дыхание. Он понял, что у него нет будущего без Дел, он не сможет без нее жить, и она должна знать об этом, а дальше — будь что будет. — Даже если она не захочет больше меня видеть — все равно я должен извиниться перед ней!
Роберт все еще сомневался, но все-таки сказал:
— Она поехала в гостиницу к Аурелии. Они планируют улететь завтра утром.
— Улететь? Но куда?
— Назад, в Калифорнию.
Сэм вздрогнул:
— Но ведь Дел никогда не нравилось жить вместе с матерью. Так зачем же ей возвращаться?
Роберт пожал плечами:
— Может быть, здесь ей жить теперь тоже не нравится?
Сэма затрясло от услышанного, а Роберт продолжал:
— Очевидно, у Дел и ее матери был серьезный разговор. Не могу ручаться, но мне кажется, что все, что могла понять Аурелия, — это то, что она запугала свою несмышленую, юную дочь. И это в первый раз, когда она поняла, насколько Дел было неприятно, когда Аурелия постоянно пыталась ее с кем-нибудь сосватать. Аурелия на самом деле всего лишь хотела, чтобы ее дочь была более счастлива, чем она сама. Но благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. И хотя тебе и мне это может показаться странным, Аурелия просто пыталась наилучшим образом устроить личную жизнь своей дочери.
— А вместо этого спровоцировала Дел прятаться от мужчин, избегать их, маскироваться от них под своей нелепой мешковатой одеждой и так далее… И саму дочь заставила сбежать из дома. — У Сэма сердце сжалось от боли за Дел. Потребовались годы, чтобы Дел смогла кому-то доверять. И этим человеком стал он, Сэм, но как же он поступил с этим доверием! — В какой гостинице они остановились?
Спустя полчаса Сэм стоял под дверями гостиничного номера.
На его стук ответил напряженный голос:
— Кто там? Аурелии нет в настоящее время.
Сэм помолчал немного, в его голове промелькнул вопрос: «А что, если она не захочет со мной говорить?»
Он прокашлялся.
— Это Сэм, — сказал он. — Я бы хотел поговорить с тобой, Дел. Пожалуйста.
Тишина. Ни единого звука с той стороны двери.
— Дел?
— Уходи, — ее голос был тверд. — Мне нечего сказать тебе.
— Тебе и не нужно говорить. Я буду говорить.
А тебе нужно только слушать.
Снова тишина.
— Впусти меня, — сказал он грозно, — иначе я буду стоять под дверями и кричать до тех пор, пока ты надо мной не сжалишься!
Едва
— Тише, пожалуйста! — прошипела Дел. — Здесь, наверное, в каждом номере по журналисту сидит, и все они только и ждут момента, чтобы что-нибудь подслушать и подглядеть о жизни моей матери!
— Тебе нужно всего лишь впустить меня, чтобы я перестал кричать, — взмолился Сэм.
Дел попыталась скрыться за дверью, но Сэм успел протиснуться внутрь и, тихо закрыв за собой дверь, последовал за ней.
Мельком оглядевшись, он заметил, что в этом номере есть и спальня, и гостиная, и ванная, и кухня — прямо квартира какая-то, а не гостиничный номер. Все было обставлено дорогой, красивой мебелью.
Эта шикарная обстановка заставила его волноваться.
Не то чтобы он боялся очень богатых людей.
Но чувство тревоги и волнения тем не менее овладело им.
С другой стороны, напомнил себе Сэм, сама Дел жила в скромной квартирке, без всяких излишеств и намеков на богатство.
Дел по образу жизни была больше похожа на него, чем на свою мать.
Так что, наверное, Дел никогда не стремилась к тому, чтобы есть серебряными ложками из дорогой посуды. И это вселяло в Сэма надежду.
Тем не менее Сэм не знал, как начать, поэтому сказал самую простую вещь, которая пришла ему в голову в данную минуту:
— Мне очень жаль.
Дел нахмурилась и пристально посмотрела на него:
— Тебе очень жаль? Потому что лгала тебе…
— Но я тоже лгал. — Он глубоко вздохнул. — И не думал о том, что ты чувствовала. Я не понимал.
Дел обхватила себя руками. Он заметил, что ее губы слегка дрожат, несмотря на то что она пытается держать их плотно сжатыми.
— Ты расскажешь мне о своем детстве?
Дел не отвечала, но Сэм понял, что она молчит не потому, что не хочет с ним говорить, а потому, что старается не заплакать.
— Из того, что ты однажды рассказала о своей матери, я сделал самые нелицеприятные выводы и вообще подумал о ней бог знает какие гадости…
Дел слабо улыбнулась:
— Нет, что ты. Она — замечательная. Просто всю жизнь она в первую очередь думала о своей карьере и уже потом обо мне. И если бы ей пришлось выбирать между домом и работой, она не сомневаясь выбрала бы работу. Ты же знаешь, что она четыре раза была замужем?
Сэм отрицательно замотал головой, у него не было обыкновения следить за жизнью знаменитостей.
— Мой отец был первым ее мужем, — пояснила Дел, — после того как он умер, она еще три раза выходила замуж. Я уже не говорю обо всех ее поклонниках и ухажерах. Не то чтобы она была плохой матерью — она просто не умеет быть матерью.
Если только в кино.
— Это один из поклонников матери стал к тебе приставать? — спросил Сэм.
Дел пожала плечами:
— Это Роберт остановил его, когда увидел, что тот ко мне пристает. Роберт был замечательным отчимом. Я никогда раньше не видела его таким разъяренным. Он сбил мерзавца с ног и вызвал полицейских. Все это происходило на вечеринке в честь какого-то очередного снятого фильма. После этого у нас в доме было еще немало вечеринок, но мама никогда не думала о том, чтобы нанять телохранителей в дом на это время.