Пруд Белых Лилий
Шрифт:
Девочку в зеленом платье звали Гариетт, в голубом — Лилиан. Они были первыми красавицами в классе и знали об этом.
Штеффи отправилась в столовую и купила несколько учебников, выглядевших более или менее сносно. Стипендию нужно было экономить, иначе на все не хватит.
Штеффи собралась уходить, но ее окликнули:
— Привет, Стефания!
Это не могли быть Сильвия или Ингрид, поскольку они называли ее Штеффи. Штеффи обернулась. Позади нее стояла круглолицая девочка в очках.
— Меня зовут Май Карлсон, — сказала она. — Мы учимся
— Я знаю, — ответила Штеффи. — Я тебя видела.
— Ты раздобыла какие-нибудь книги?
Штеффи показала свои трофеи.
— Немецкая грамматика, такая дорогая, — с завистью сказала Май. — Тебе повезло! Я нашла только вот эти.
Она показала две книги.
— Понимаешь, — сказала Май и взяла Штеффи под руку, — мне нужно сильно экономить. Я получила стипендию на учебники и дорогу до школы. Иначе у моей семьи не было бы денег на мою учебу. Нас семеро, а папа работает в мастерских Гёта.
— Я тоже, — сказала Штеффи. — В смысле, я тоже получила стипендию.
— Неужели? Никогда бы не поверила.
Они продолжали болтать, покупая в книжной лавке книги, тетради и ручки, и, когда вышли оттуда, Май завернула в булочную и за пять эре купила кусочки тортов в бумажном кульке.
Штеффи и Май сидели на скамейке, болтали и ели слегка помятые кусочки тортов.
— Хочешь сидеть со мной за партой? — спросила Май.
— Да, с удовольствием.
Затем Май показала Штеффи город. Она объяснила, как ходят трамваи, и теперь Штеффи поняла, что хотя все вагоны светло-голубого цвета, но разные линии имели свои цвета, которые были обозначены на табличке снаружи.
— Например, зеленая линия, — сказала Май. — Она идет через Скобяную площадь к нам домой на Майорну. Хотя ездить туда у тебя нет никаких причин. У тебя ведь такой престижный район.
— Я просто живу на пансионе, — сказала Штеффи. — На самом деле я живу не там.
Штеффи рассказала Май, как приехала прошлой осенью на остров и начала там учиться. Ее учительница считала, что ей следует продолжить учебу, но тетя Марта и дядя Эверт сначала отказались, пока жена доктора не предложила Штеффи пожить у них в Гётеборге и не помогла получить стипендию.
Церковные часы пробили полдень, и Май сказала, что ей пора домой.
— Мне нужно присматривать за младшими. После обеда мама уходит прибираться.
— А кто же смотрит за ними, — поинтересовалась Штеффи, — когда ты в школе?
— Как-то само все устраивается, — сказала Май. — Кто-нибудь из соседей. Или Бриттен, ей почти одиннадцать. Поеду на зеленой. Увидимся завтра.
Май шагнула в вагон трамвая. Штеффи сама добралась до дома доктора. После обеда она занялась тем, что обернула учебники бумагой и написала длинное письмо домой маме с папой.
Штеффи рассказала о своей новой комнате, о школе и классной руководительнице. Как обычно, она писала, что все хорошо. Ей не хотелось беспокоить родителей. Поэтому она ни словом не обмолвилась о том, что чувствует себя одинокой в большой квартире доктора. По некоторым
Глава 6
На следующее утро Штеффи отправилась в школу с сумкой, битком набитой книгами. Пакет с бутербродами лежал во внешнем кармане. Молоко брать с собой не нужно, его бесплатно давали в столовой.
Сегодня на Гариетт и Лилиан были одинаковые цветастые платья. Как и вчера, они стояли в коридоре в центре большой компании хихикающих девочек. Штеффи не хотела подходить к ним. Не потому, что они могли не принять ее. Скорее всего, она бы тихо стояла с краю. Просто иногда Штеффи было трудно говорить по-шведски с людьми, которых не очень хорошо знала. Она все еще не понимала всех значений слов, и случалось, что другие не понимали ее.
Май Карлсон договорилась, чтобы ей позволили пересесть к Штеффи. Темноволосая девочка пришла в последний момент и скользнула за пустую парту.
В течение дня они успели познакомиться с пятью учителями. Хедвиг Бьёрк не видели, поскольку по вторникам не было ни математики, ни биологии. Зато познакомились с пожилой фрекен Альберг, преподававшей родную речь, с симпатичной учительницей по шитью и с учительницей по физкультуре, которая построила их в линейку на школьном дворе и без конца свистела в свисток.
— Прыжок — раз-два-три, прыжок — раз-два… Порядок в строю, девочки!
После физкультуры был перерыв на завтрак. В столовой Штеффи увидела темноволосую девочку, сидевшую за столом в одиночестве. Штеффи взяла стакан молока и подошла к ней.
— Можно мне здесь сесть?
Девочка равнодушно кивнула.
Штеффи не собиралась расспрашивать ее. У нее просто вырвалось:
— Ты тоже еврейка, не так ли?
— Какое тебе дело? — фыркнула девочка. — Не выдумывай! Я — шведка.
Штеффи не поняла, почему она так рассердилась.
Будь они в Вене, Штеффи бы поняла. Она бы решила, что девочка хитрит, как Эви, которая всегда говорила, что ее мать католичка. Но здесь, в Швеции, быть евреем не опасно. А если она ошиблась, если у этой девочки темные волосы и карие глаза по другой причине, то стоило только сказать.
— Извини, — пробормотала Штеффи. — Я не имела в виду ничего такого… я просто спросила…
В это время подошла Май Карлсон и села рядом. Она ничего не заметила и принялась весело болтать со Штеффи о военных замашках учительницы по физкультуре.
— Она наверняка хочет, чтобы мы на каждом уроке прыгали, вытянув руки вверх. Тут не будет игры в мяч, это точно.
Темноволосая девочка поднялась и ушла. Ее стакан с молоком остался на столе нетронутым. Ничто не напоминало о том, что она здесь сидела. Ни бумаги от бутербродов, ни хлебных крошек.