Прусское наследство
Шрифт:
Так что уже не стоит удивляться выкрутасам истории, которая пошла совсем по иному пути, чем тот, что определил России вечно пьяный «реформатор», так и не ставший всероссийским императором.
— Ничего, время еще имеется, придет и мой час, надеюсь, что скоро…
Алексей Петрович тяжело поднялся с кресла, припадая на ногу (сильно болело колено), подошел к стене, на которой опытные чертежники нарисовали карту огромной Российской державы. Точность, конечно, весьма приблизительная, особенно на севере, но размеры государства впечатляли — от Голштинии на западе до Ново-Архангельска, что на Аляске, на востоке. Южные границы еще толком не очерчены, но уже оформлены по Иртышу и Яику, и линии казачьих поселений между этими реками. Да
Сейчас легче обустроить торговые караваны и везти потихоньку хлопок, в идеале протянуть линию железной дороги, но над этим пусть у потомков голова болит. Он сейчас контуры очертил, и только. Их дело будет державу строить в следующем веке, когда все реформы пользу принесут.
Взгляд переместился на Кавказ — линия казачьих поселений по Кубани и Тереку, да подвластная Кабарда с Осетией. Там вполне лояльное население, но продвижение на юг чревато большой войной с горцами. Тратить на нее силы и ресурсы не хотелось, лучше эти территории сделать протекторатом по меркам здорового феодализма. Однако бороться с набегами можно методами еще не родившегося генерала Ермолова, но гораздо лучше апробированным способом — владения персидских шахов совсем рядом, и там есть чем поживиться, Дербент совсем близко.
Черноморское побережье лучше оставить за собой, от взятой Анапы до Сухума. А дальше Грузии, что под турками, и Понт — народы там христианские, опорой хорошей станут, тем более, когда альтернативой для них станет поголовная резня всего населения османами. К тому же стратегически важный район, стоит на карту взглянуть. И вполне пригодный для культивирования чая, что в будущем сыграет свою роль.
— Должно получиться, вроде все готово. Нужно начинать, пока на западе долгожданное успокоение наступило…
В том, что «соседи» быстро разберутся, что Ливония есть одна небезызвестная по роману контора «Рога и копыта», сомнений ни у кого не осталось после смерти «герра Петера». Попытка прусского короля-отца, «солдата», вмешаться в дележ «наследства» была пресечена сразу жестко, даже грубо, простым удвоением русских войск. К тому же Петр Петрович уже открыто запросил покровительства у старшего брата, и первым шагом стало объединение армии и флота, чем маски окончательно были сброшены.
В Ливонию потихоньку переселяли русских крестьян, что занимали пространство от Ревеля до Кенигсберга, а чухонцев и немцев также понемногу отправляли заселять огромные российские просторы. Двойная выгода, как ни крути — Прибалтика становилась русскоязычной и православной без всякого насилия, и через столетие ничем не будет отличаться от других земель, со своеобразным колоритом, разумеется. В Померании собирали онемеченных славян, таковых осталось достаточно много, особенно в Мекленбурге. Тамошний герцог Леопольд, которого именовали «шведской обезьяной», женившись на Екатерине Иоанновне, кроме дочери получил еще сына Иоанна, хотя поговаривали, что для надлежащего исполнения супружеского долго его «приохотил» ливонский король — а рука у него была тяжелой.
Голштинского герцога Петр Алексеевич оженил на своей младшей дочери Анне, а та под бдительным отцовским приглядом родила не только Петра, но и Алексея. И сейчас вполне здравствовала, не померев при родах первенца. Появление «русских» династий кардинально изменило политический расклад. Мекленбург из двух «половинок» и Голштиния теперь определенно отошли к Ливонии. А та, в свою очередь, к набирающему силу Российскому царству, войдя в тесный альянс, крепко стянутый как родственными узами, так и общими интересами с торговлей.
Король Фридрих-Вильгельм не смог ничего добиться, теперь наступила очередь его сына Фридриха, которого печальный опыт папаши ничему не научил. Решил воспользоваться случаем — Швеция решила продать Ливонии захваченные у пруссаков
Москва их выкупила за шесть миллионов полновесных талеров, шведы взяли золотом — рублей на три миллиона, русская монета в европейских странах стала одной из самых «ходовых». Ускоренное развитие промышленности, начатое царем Петром, поддержанное и им самим, уже принесло ощутимые плоды. По выплавке чугуна и железа сейчас нет равных — на первом месте. Англия закупает металл и изделия из него в неимоверных количествах — вот только последних маловато, а ружья и пушки вообще не продаются. Однако реестр обычных товаров тоже значительно добавился по спискам, хотя его большую часть составляет корабельная древесина, пенька, полотно, пушнина и прочее, «исконное», так сказать. Но появилось стекло и хрусталь, на последний спрос большой везде…
— Государь, плохие новости!
Алексей Петрович отвлекся от мыслей, посмотрел на Ивана Остермана, своего кабинетного статс-секретаря. Обрусевший немец не выглядел комично в кафтане стряпчего, еще молод — всего 32 года. Старший на два года брат у Петера II в секретарях пребывает, как отец его у «родителя» канцлером пребывал — недавно умер от старости — до семидесяти двух лет дожил, и в верности этому семейству не откажешь.
— Депеша из Риги только получена от короля Петра Петровича. Прусские войска осадили Кольберг, разорять Померанию принялись. А еще один корпус в тридцать тысяч солдат, с самим Фридрихом во главе идет к Кенигсбергу. Поляки и литвины в силе тяжкой ворвались в Инфлянты, Динабургская крепость, твоим отцом построенная, в осаду взята, войско Речи Посполитой идет и на Митаву. Курляндию отвоевать хотят ляхи зловредные, в союзе с Пруссией пребывая…
Даугавпилская крепость — построена перед войной с Наполеоном. Но тут история пошла иначе…
Глава 45
— Это зря «брат» Фидрих войнушку с нами затеял, быть ему битым, как родителю — тот тоже решил, что армия его сильна! Однако ведь полез на нас, и армию собрал зело большую!
Недовольным голосом произнес цесаревич Петр Алексеевич и посмотрел на своего дядю, ливонского короля Петра Петровича, что стоял рядом с ним, и нахмурился. Будучи ровесниками, они с детства находились в дружбе. Наперсники с отроческих игр, оба прошли суровую школу жизни под дланью «герра Петера». Полевую выучку вдвоем приняли от покойного фельдмаршала Меншикова, что стяжал себе на полях сражений немалую славу. Впрочем, как и богатства накопил изрядные, всех удивившие — оставил своим детям два с половиной миллиона талеров звонкой монетой, вдобавок к громким титулам и замкам с поместьями.
Но теперь они оба не мальчишки, а зрелые мужи давно, пятый десяток давно пошел, уже внуки появились. Но сейчас они оба не рвались к командованию армией — имелись генералы, что еще при «герре Петере» службу свою начали, а потом верно царю Алексею Петровичу служить стали, из родов знатных, боярских, с престолом крепко связанных узами. Ведь из Апраксиных была царица, жена Федора Алексеевича, а из Салтыковых супруга царя Иоанна Алексеевича — и оба родные дяди нынешнего самодержца, пусть и в годах преклонных находящегося, но ума острого и властного. Так что перечить Алексею Петровичу они оба не помышляли — раз царь выбрал двух командующих армиями, то так и будет. А вот в Померании дивизиями командовал генерал-аншеф Фермор, деятельный иноземец, давно обрусевший, царю Алексею с первых дней преданный.