Прусское наследство
Шрифт:
Войска собирались в Кенигсберге, и здесь, в Риге, столице Ливонского королевства. И сейчас в замке было многолюдно, везде сновали офицеры, постоянно прибывали гонцы с вестями. В общем, царила настоящая суматоха, которая вносила сумбур в эти горячие деньки. Требовалось дать отпор, но войска еще нужно было собрать, провести набор солдат, что находились в резерве, отслужив положенный семилетний срок.
Нападение пруссаков, да еще в союзе с поляками и литвинами оказалось неожиданным. Король Фридрих решил выйти к берегам Балтийского моря, вернуть потерянные отцом земли. Что ж — подобное предполагалось, к этому готовились, ведь порох, образно выражаясь, нужно было «держать сухим». Пруссию не боялись, но держались в опаске — вошедший на престол король Фридрих с детства служил в армии, пройдя все ступени, и
— Ты как думаешь, цесарцы с ним заедино пойдут против нас, али с отцом моим в альянсе останутся? Тревожно как-то на душе!
— Брат Алексей Петрович помог дочери свояка своего, Марии-Терезии на престоле усидеть, и брак устроил. Ее старший сын Иосиф к нам склонен, пусть и юн годами еще. Но он на престол войдет — а это многое означает. Да и в союзе «Священной Лиги» цесарцы с нами давно состоят. Так что вряд ли супротив воевать будут — выгоды никакой нет. А вот Бранденбург на Силезию может позариться, слишком большая выгода. И учти — если пруссаки в Саксонию вторгнуться, то имперцы с ними немедленно в войну вступят. А без саксонских заводов и мануфактур Пруссия долго воевать не сможет, а помощь предоставить только…
— Думаю, от французов — встревать в эту войну англичане не будут, смысла нет. На Ганновер никто не посягает, на Гессен тоже, а вот от французов угроза постоянная исходит. Скорее всего, так и будет — старик Станислав вряд ли бы пошел войной сам, а вот зять его вполне может, мыслю, и стоит за его спиной. А у Франции и деньги есть, и армия большая…
— И Оттоманская Порта в союзниках — о чем не стоит забывать, брат, хоть ты мне и племянник.
Оба Петра дружно фыркнули — такая родственная связь давно стала у них предметом для шуток. Вот только моментально стали серьезными как никогда — ситуация стала вполне прояснятся.
Европейский политик штука запутанная, но если в ней разобраться, то приходит понимание, что начавшаяся война будет вестись в альянсах, иначе быть просто не может. Полякам настоятельно нужны для нее деньги, и очень много, причем отнюдь не займы, которые нужно отдавать — а все банкиры прекрасно знают, что казна Речи Посполитой постоянно пустая.
— Станислав хитер — дождался момента, когда панство его в очередной раз выбрало, а пруссаки поддержали. Дочь замужем за Людовиком, а тому лавры деда, «короля-солнца» спать не дают. Так что в альянсе крепком воевать будут против нас — начали Речь Посполитая и Пруссия, а вскоре к ним присоединятся к ним Франция и Оттоманская Порта, в чем у меня нет сомнений. И учти у всех претензии к царю Алексею Петровичу серьезные, окромя французов, но те тоже недовольны упразднением Крымского ханства. Смотри сам, какой расклад у нас получается…
Петр Петрович, своим высоким ростом своим пошедший в отца, такой же долговязый и крепкий, принялся загибать пальцы, отнюдь не аристократические — «герр Петер» из него настоящего моряка сделал.
— Кенигсберг, Мемель и Кольберг — причина для войны весомая у пруссаков. Поляков и литвинов вообще обобрали, а панство злопамятно и на войну поднялось дружно. Конечно, сражаться с царской армией они не смогут — их просто раздавят. Понимают они это? Несомненно, а потому…
— Турки начнут войну, в том нет сомнений. И Франция скоро вступит — ей своих союзников поддерживать надо, иначе побьют. Золото в Диване любят, да и Крым вернуть захотят. А момент самый удачный, другого такого не будет. Ведь могут две армии собрать легко — одну на Белград двинут, другую на Молдавию, на соединение с поляками.
Оба Петра переглянулись, и лица изрядно помрачнели — мало хорошего было в таких «перспективах», большой кровью от них попахивало. Франция, Пруссия, Польша и Турция — союз этих четырех держав, три из которых обладали реальной силой в виде армии, представлял угрозу для России и Ливонии. И война не сулила ничего хорошего при таком раскладе. Но ведь вослед врагам найдутся и друзья, причем не мнимые, а из тех, кто в такую войну вовлечен сразу будет, и в стороне стоять не будет.
Потому что соблюдать им нейтралитет в такой ситуации дороже выйдет, и большими
— Имперцы и саксонцы неизбежно воевать будут, но их французы по рукам и ногам связать могут. Но тогда Голландия с Англией в стороне тоже не останутся, им усиление Франции нож вострый, в спину воткнутый. Может не сразу выступят, но поддержку окажут незамедлительно. В этом у меня сомнения нет. А потому Гессен и Ганновер против пруссаков выступят. Хоть и невелика от них помощь, но и такая пригодится. Но главную помощь от шведов получим — король Карл Петер Ульрих, коего мы Петром Федоровичем называем, своего родича, погибшего короля Карла чтит, так что к нам примкнет вскорости, благо нашей крови. И герцоги Менленбурга и Голштинии тоже — хоть невелика помощь от них, но хоть что-то.
— Ничего, пока отбиваться сам буду, а ты поспешай в Москву — война долгая будет, и трудная, о том отцу расскажи… Атака знаменитых прусских гусар на австрийских кирасир — короли Пруссии великолепно подготовили свою армию…
Глава 46
— Присаживайся, Христофор Антонович — в наших с тобою годах вести разговор можно только рассевшись по креслам.
Алексей внимательно посмотрел на суровое, будто топором вырубленное лицо фельдмаршала Миниха, которого называл на русский манер по имени-отчеству. Выходцу из Ольденбурга было уже семьдесят четыре года, вот только стариком назвать его нельзя — крепкий как дуб, с острым умом, великолепный инженер, любое порученное дело выполнял в срок с должным старанием. Да и стрелецкий кафтан сидел на нем как влитой, привык к русской одежде, более удобной и практичной, чем европейские наряды — тесные и неудобные, с башмаками и париками, кружевами и лентами, а потому дорогими. И никаких украшений, кроме вышитых золотистой нитью позументов — чин высокий все же, первый в «табели о рангах». Лицо бритое, что теперь являлось отнюдь не удивительно — теперь русские бороды коротко постригали, беря пример с царя. А иноземцам разрешалось «скоблиться», но бритье отнюдь не получило среди них распространения. Привыкли как-то к «растительности», и без нее себя уже не мыслили.
— Благодарствую, ваше величество, — Миних поклонился и уселся, внимательно посмотрел на Алексея, показывая, что готов выполнить любой приказ. Даже на караул у кабинета встать с фузеей, если потребуется, или задушить своими лапищами любого.
— Вижу, что не хвораешь, докладывали, что на здоровье телесное не жалуешься, многих удивляешь, — Алексей усмехнулся — фельдмаршал пользовался невероятным успехам у вдов, да и девицы ему глазки строили. Хоть и не стали столь строгими нравы, как в былые годы первых царей, но с девицами блуд не чинили. Да и зачем, когда молодых вдов хватает, вот только чем их старый фельдмаршал притягивает, непонятно — он ведь им в дедушки, не в отцы годится, полвека разницы. Из Приказа «тайных дел» постоянно доклады поступали — крепок Миних, как овдовел, так утехи себе заводит, женщины сами к нему липнут, как пчелы на мед. Видимо, такова их «Евина» порода, притягивает самих, как мух к известной субстанции, так сказать.
— Не жалуюсь, государь, тебе одному служу, супруги давно нет, — Миних усмехнулся, показывая, что намек понял, но менять свой образ жизни не собирается. Спросил отрывисто:
— Война началась, когда мне к армии отбыть прикажешь?!
— С пруссаками пусть три Петра воюют — посмотрю, как у них получится. А генералы у них опытные, и приказ от меня имеют чуть-что не так, самим командовать. Французы уже Рейн перешли, и в италийские земли вторглись, на помощь к Фридриху идут, и цесарцев связывают. А вот тебе, старина, на Дунай предстоит ехать — султан Мустафа армию большую собирает, подбили его французы на выступление. Молдавию и Крым пойдет отвоевывать, а визирь на Белград янычар поведет, прусскому королю тем поспособствует. А с ляхами тебе предстоит на Волыни и в Подолии разобраться сурово — и без жалости с панством обходись. Момент для нас удобный наступил — там должны остаться жить только православные русские, а вот католическая шляхта без надобности в тех краях.