Прячем лица в дыме
Шрифт:
— Эй, мне интересно, продолжай! — девочка требовательно дёрнула Феба за рукав. Пошутила, что ли?
Парень просиял улыбкой. Ну всё, нашёл слушателя. Теперь он останется здесь навсегда, пока до смерти не замучает семью рассказами. Феб придвинулся к детям поближе и стал тихо говорить, то и дело озираясь на Найдера. В зелёных глазах читалось: «Вот видишь!» Ага, видит.
— Может быть вас довезти? — заботливо спросил Юрико. — Я не разобрал повозку с утра.
— Нет, спасибо, — быстро откликнулся Найдер. — Мы возьмём в городе экипаж.
Да уж,
Но как же приятно, что кто-то готов помочь. Просто помочь. Потому что свой, потому что любым примут. Так умели только оша. Никто во всём чертовом Кионе никогда не протягивал руку помощи первым — лишь кулак или поднятый вверх средний палец. Пришлось научиться отвечать тем же.
— Смотри, свои красивые брючки не испачкай, — Джо ехидно улыбнулась.
— Иди к черту, а?
Юрико оглушительно рассмеялся:
— Ну вы как Джанко и Чандер! Те тоже без конца спорили, но чуть что — горой друг за друга.
Брат с сестрой переглянулись. Да, они из детства помнили, что когда их отцы встречались, пререкались обо всём, что можно, даже погода за окном одному казалась всегда холодной, а другому — жаркой. Но каждый ради другого был готов хоть всю Арлию пересечь.
Они с Джо не были настолько близки. После того как её отца убили, девушка каждую зиму останавливалась в Кионе, но стоило холодам отступить, всё равно уходила вслед за племенем. Он не мог понять её кочевой жизни, она — его оседлой.
— А когда ужин?
В комнату забежал Джийман, тот, с синяком на скуле.
— Хороший вопрос! — живо откликнулась Джо.
— Да сколько можно, — проворчала Доранка. — Ты идёшь чистить морковь, а ты — картошку, и будет вам, — скомандовала она, указывая Джо и Джийману в сторону кухни.
Раз молча посмотрел на Найдера. Рыжий так редко говорил, что оша уже по взгляду научился понимать, что тому надо. Хотя они были не слишком-то разнообразны: равнодушный, немного более равнодушный и самый равнодушный.
— Нам пора, — поднявшись, оша достал из кармана часы на цепочке и посмотрел на циферблат. До начала праздника оставалось прилично времени, но им нужно не просто приехать — успеть раздобыть приглашения.
Рена, до этого тихонько сидевшая в кресле, поднялась следом.
— Постой, — сказала она и сделала несколько шагов к Найдеру, придерживаясь за бок. — Совсем не умеешь одеваться, — проворчала девушка, поправляя ему ворот сюртука.
Да что тут творится, она что, с Разом его перепутала? До этого Рена никогда не подходила настолько близко и уж тем более не позволяла себе так просто, по-дружески дотронуться. Гордости в ней никакой Цай не убавил, и она всё держалась этикета, заученного в Норте.
— Между прочим, на День зимы больше подошёл бы фрак. Но в некоторых домах устраивали костюмированные вечера. Ты же узнал, вы попадёте на обычное торжество, а не маскарад?
Рена
А вот в этом «племени» не боялись протянуть руку первым, как бы он не старался спрятаться. И он пытался беречь их в ответ, но получалось ужасно, ужасно плохо. Сегодня нужно найти дядю любой ценой и выколотить, выжечь или высечь из него всю правду — это шаг к миллионам, шаг к тому, чтобы купить для всех свободу и спокойствие.
— Я разберусь, — уверенным голосом ответил Найдер.
Но он не знал о костюмированных вечерах. Даже не думал, что эти чертовы праздники бывали разными! Надел брюки, рубашку, сюртук — готово, так обычно проходили дела среди аристократов. Да уж, такого у них правда ещё не было. Но от того интереснее, от того больше хотелось получить свои миллионы.
Найдер ударила Раза по плечу. Тот кинулся вперёд, падая перед каретой. Лошадь заржала, кучер резко натянул поводья.
— Эй! — из коляски послышался недовольный мужской окрик.
Стремительно бледнея, мужчина на козлах соскочил и кинулся к Разу.
— Дан, вы в порядке?
Рыжий со стоном сел. Прячась в теги, Найдер не переставал ухмыляться. Знакомый номер: несчастный парень, сердобольный кучер и злой хозяин.
— Рик, ты, — из окна высунулся толстяк-нортиец. — Во имя Лаара! Ты что, сбил его?
Он неуклюже выбрался из кареты. Вынырнув из тени, Найдер ударил мужчину тростью под колени. Грузная фигура с шумом повалилась на мостовую. Оша склонился над ней и приложил головой о брусчатку.
Раз наставил на кучера револьвер.
— Ни слова, — спокойно сказал он, и тот покорно поднял руки.
Найдер заскочил на подножку кареты, рывком открывая дверь. К сиденью испуганно жался светловолосый паренёк лет шестнадцати, который больше напоминал птенца. Хватая за одежду, оша потащил его на улицу.
— Нет, нет, нет, — залепетал аристократ.
Найдер презрительно скривился. И это нортийцев считали грозными воинами, ага! Ничего, вырастет, посмелее будет, и вот ему первый урок. Сжав мальчишку за шкирку, как котёнка, оша ударил его лицом о стену дома. Щуплое тело обмякло и рухнуло на землю.
— Быстрее, Раз, — поторопил Найдер.
Тот отошёл от лежащего кучера и начал проверять карманы толстяка. Оша склонился над пареньком.
Надо торопиться. Дома повернулись друг к другу глухими стенами, вокруг — ни души, но это была лишь минута затишья. Паромобили подъезжали к дому дана Шейкара по широкому освещенному проспекту, а вот те, кто держался за старые традиции и ездил на лошадях, миновали этот переулок. В любую минуту могла появиться ещё одна карета или кэб.
Найдер стащил с парня часы и сунул к себе, выкинул на снег из его карманов несколько конфетных фантиков, затем замер, уставившись на одежду. Под чёрным шерстяным пальто был красный кафтан, расшитый золотой нитью.