Прямая речь
Шрифт:
Все политизированы донельзя. Тяжесть висит в воздухе, тяжесть, а чем разразится — не знаю, но, во всяком случае, ничем хорошим. Появление чумаков, кашперовских, тарелок — целыми сервизами — все это знаки, которые раскиданы щедро. Стремительное одичание народа. А еще плюс рынок. Вы можете представить разгул безработицы в стране, где никто не работает? Преступность будет — Запад обзавидуется. У нас и так-то страна Лимония, и среди этого чумного пира гуляют иностранцы! А мы эту жизнь эстетизируем, ставим чернуху…
Вообще ретроградом
1990 г.
У нас долгое время, еще с дореволюционной поры был в ходу ложный тезис: бедность — это хорошо. Церковь проповедовала: подавляя плоть, уменьшая запросы, взращивайте духовное начало. Пусть плохо живем, зато мы духовны. Нет в нищете никакой духовности быть не может.
Много разговоров о меценатстве. Меценаты есть, но их, к несчастью, очень мало. Особенно тех, кто готов вкладывать деньги в, казалось бы, убыточные проекты. Большинство вкладывается в искусство на уровне своего понимания. Один захочет вложить деньги в Кончаловского, другой — в Тютькина или Пупкина.
Одичание идет стремительно, чему очень способствует телевидение. И отсутствие вкуса, и огромное количество глупости. Мало нам своей, мы еще чужую тянем на экран. Нет, может, кто-то искренне верит, что конкурс красоты — это публично обнажающаяся барышня, которая при этом с томно философствующим видом заявляет: красота спасет мир. Миленькая, Достоевский все-таки подразумевал иную красоту, а не твои сомнительные прелести.
Весь мир уже давно напуган американизацией, так как нет ничего страшнее духовной оккупации. Другое дело, что в Европе было что задавливать, а у нас уже нечего. Разве что литература, но это несколько иная статья, ибо она единственная не связана с большими затратами.
Участие западного капитала может быть в чем угодно, но только не в культуре. Мы все равно никогда не породнимся, мы другие. Возьмите то же американское кино: язык птичий, слов минимум. Смотришь и думаешь: на каком языке говорит Америка? Ведь есть же у них Марк Твен, Скотт Фицджеральд. И понимаешь, что нам показывают кино, рассчитанное на обывателя. А Россия так не может. Россия — страна болтающая, задыхающаяся от слов, распаляющая их. Возьмите любую русскую каноническую пьесу — действия минимум и бесконечный поток слов. Везде все поменялось, в России — нет. Россия такая и не надо приспосабливать ее к Западу.
1992
Нет ничего дурного в том, чтобы учиться у Запада. Но мы уж очень напрягаемся, чтобы ни в чем им не уступить. Хотя уступили уже почти во всем. Вот конкурсы красоты… Они раздевают, и мы своих разденем. Естественно, сложнее сделать хороший трактор или автомобиль и показать. А мы начинаем с каких-то глупостей, желая доказать, что мы такие же, как они. Не надо. Давно уже все поняли, что мы, не как они. Мы совершенно другие. У нас другие пути, другой уклад и способ жизни. Нельзя же во всем подражать Западу. Давайте сделаем что-нибудь красивое, значительное на фоне разрухи и покажем, что умеем не только учиться, но и учить.
1990 г.
У нас, сколько не прыгай по телевизионным каналам — гульба, икра и лососина, сплошные презентации. Или возьмем передачу «Любовь с первого взгляда». Такое впечатление, что это из жизни земноводных. Я видел бы в ней смысл, если бы знакомили пожилых людей. Свели двух стариков и отправили на Гавайи. Прекрасно! А зачем молодых знакомить? Зачем сводничать?
Словом, создается ощущение, что в промежутках между новостями нас стараются отвлекать и веселить. Но веселить тоже надо средствами искусства. Вахтангов в свое время в голодной Москве поставил «Принцессу Турандот». Сидела в зале в общем-то нищая, голодная толпа, а на сцену выходили красивые мужчины и женщины и играли прекрасную сказку.
1992 г.
Искусство — не сфера обслуживания. Художник может отказаться служить вообще, кому бы то ни было. Что это за вымогательство такое: вы нам радость должны доставлять? С какой стати? А ты, автор письма, какую радость приносишь? Лифты ломаются, дороги в ужасном состоянии… Где ботинки? Где пироги? Но кто-то пустил перл, что искусство для народа. Хотя еще Пушкин сказал: «Зависеть от людей, зависеть от народа — не все ль равно? Бог с ними. Никому отчета не давать, себе лишь одному служить и угождать — вот счастие, вот право».
Искусство должно быть независимо. И, если оно пригодится еще кому-нибудь кроме тебя, это большая радость.
1991 г.
Непонятно, что смотреть в московских театрах. Всего один спектакль из тех, что я видел, убедил меня по всем правилам. Это «Трехгрошовая опера», которую сделал Володя Машков у Кости Райкина. Это потрясение! Ленком не делает ничего такого, о чем можно поговорить. Таганка померла. Ну, приезжает Любимов, за две недели выпускает спектакль и что?
Такой концентрации пустых пошляков, как сегодня, я не помню в нашем искусстве. Особенно в этом смысле отличаются эстрада и телевидение. И это страна Тютчева, Блока?.. Я не против рока, скажем, Гребенщикова, но таких людей очень мало. А остальные? Вчера родились, сегодня уже обличают. А хоть какое-то представление об изначальной природе вещей ты имеешь? Уж переживи хоть что-нибудь, перестрадай, а уж потом обличай. Или, по крайней мере, не возносись так высоко в своем обличительстве. Нет, все напрокат, без болевого опыта.