Прямая угроза (в сокращении)
Шрифт:
— Бурый Лис идет на север. За ним никого.
Миниатюрный микрофон, закрепленный под отворотом плаща Терри, мгновенно передал эти слова в центр управления.
Дойдя до угла Примроуз-стрит, объект повернул направо. Парочка, сидевшая в «мини», припаркованном в двухстах ярдах от угла, тут же перестала ссориться и сообщила, что Бурый Лис зашел в будку телефона-автомата.
Стоявший на столе Регги Первиса телефон загудел, негромко и протяжно. Регги нажал на кнопку и тихим, размеренным голосом произнес:
— Слушайте внимательно. Возвращайтесь по Примроуз-стрит
Звонивший, ничего не ответив, повесил трубку. Несколько секунд спустя Морин Хейз сообщила:
— На Дафферин-авеню все чисто. Мы сейчас напротив гавани.
Она подсадила Флеминга и поехала по параллельной улице к парковке.
— Хорошо, — сказал Регги. И через плечо обратился к Лиз: — Вроде все чисто, но давайте посмотрим сверху.
Он щелкнул переключателем на консоли, и из одного из динамиков тут же донеслось «фут-фут-фут».
— Воздух Три, как меня слышите?
— Громко и ясно. Мы обогнули гавань, сейчас разворачиваемся над сушей.
Вертолет якобы искал что-то в море, неподалеку от берега. Совершенный им маневр позволял пилоту и его пассажирам из A– 4 прекрасно видеть улицы, которые лежали между гаванью и железнодорожным вокзалом, находящимся менее чем в полумиле от нее.
Закрепленная на правой стойке вертолетного шасси камера начала передавать картинку на второй монитор. Картинка походила на движущийся вариант спутниковой карты, только гораздо более четкий: Лиз видела людей, которые шли по улицам. В том числе и приближавшуюся к парковке одинокую фигуру.
Минуту спустя сквозь шум вертолета пробился голос:
— На Куинз-Парад все чисто, на Грейз-Хилл-роуд тоже.
К этому времени еще из одного стоявшего на парковке автомобиля сообщили, что Бурый Лис вошел на нее. На третьем мониторе появилось размытое изображение парковки, которое снимала сквозь лобовое стекло своей машины Морин Хейз. Лиз увидела мужчину в зеленой куртке. Он направлялся к фонтанчику, который бил в расположенном посреди парковки миниатюрном сквере.
Морин подкрутила объектив, изображение увеличилось, стало более четким — у объекта, мужчины почти семидесяти лет, было худое лицо и короткие седые волосы.
Сидевшие в центре управления наблюдатели услышали, как заработал двигатель какой-то машины, затем к Бурому Лису подъехал серый седан. Бурый Лис отступил в сторону, чтобы пропустить его, однако седан притормозил рядом с ним. Когда дверца машины открылась, Бурый Лис явно испугался. А следом Лиз услышала голос Дэйва: «С добрым утром. Я ваш контакт. Садитесь».
Глава 4
Дэйв завел машину в тихий угол парковки и остановился. Парковка просматривалась отсюда во всех направлениях, да и люди из A– 4, сидевшие в двух машинах, которые скромно притулились у выездов с
— Я — Саймон Уиллис, — сказал Дэйв, протянув своему пассажиру руку, которую тот неторопливо пожал.
— Патрик.
— Патрик? Хорошее ирландское имя. А фамилия к нему прилагается?
— Вам ее знать не обязательно.
— Хорошо. — Голос Дэйва звучит уверенно, подумала сидевшая в центре управления Лиз. — Вы сказали, что вам нужно поговорить со мной.
— Нет, это вам нужно, чтобы я поговорил с вами.
— Ну что же, — сказал Дэйв, — мне действительно интересно то, что вы можете рассказать. И интересно понять, почему вам хочется рассказать мне это.
— Это уж мое дело, — ответил Патрик. Голос его звучал сердито, и Лиз задумалась, каковы его истинные мотивы. Она понимала, любовь к секретным службам среди них не числится. Что и подтвердили следующие слова Патрика: — Я здесь не для того, чтобы предать дело, которому служил двадцать пять лет. Я здесь потому, что его предают другие, и мне хочется, чтобы их остановили. Просто ваши интересы и мои совпали — на время.
— Я слушаю, — сказал Дэйв. А затем добавил: — Вы не будете против, если я стану кое-что записывать?
— Разумеется, буду, — резко ответил Патрик.
Лиз улыбнулась — это был классический прием, позволявший отвлечь информатора от мыслей о том, записывают ли его.
— Ну ничего, память у меня хорошая, — легко согласился Дэйв.
Патрик тяжело вздохнул:
— Когда Совет «Временной армии» решил подписать «Белфастское соглашение» и перевести борьбу в политическое русло, за ним пошли не все его последователи. Некоторым хотелось продолжать активную борьбу. Вам наверняка известны группировки, о которых я говорю. Отколовшиеся группировки.
— «Продолжение ИРА», «Истинная ИРА», — сказал Дэйв.
Патрик, надо полагать, кивнул и продолжил:
— В общем, времена изменились. Наши вожди стали министрами и пьют в Стормонте кофе из фарфоровых чашек, а мы воевать, как прежде, не можем. — И он с нажимом добавил: — Не то чтобы большинство из нас этого не хотело. Но мы поклялись в верности нашему руководству, а оно относится к отколовшимся группировкам жестко. Вот нам и приходится подыскивать себе другие занятия.
А затем добавил, не без смущения:
— Кроме того, надо же как-то и на жизнь зарабатывать.
Дэйв сказал:
— Да, я часто думаю о том, как вам это удается.
— С трудом, — резко ответил Патрик. — Большие шишки прогуливаются по Даунинг-стрит и Стормонту, а нас они оставили за бортом.
Поскольку Дэйв молчал, Патрик двинулся дальше:
— Проблема в том, как остаться верным Движению и не оказаться на помойке. Вариантов не много, и когда тебе подворачивается возможность, хвататься за нее приходится быстро. — И он вдруг перестал говорить во втором лице: — Что я и сделал.