Прямо к цели
Шрифт:
— Да, он появляется каждое утро и сидит молча чуть ли не весь день.
— Разве вы не сказали ему, что я был в Америке?
— Сказал, — ответил Том. — Но это, похоже, не произвело на него никакого впечатления.
— «Печатью страдания отмечено все наше племя», — пробормотал Чарли. — Пригласите его войти.
На пороге кабинета появилась и замерла в ожидании сгорбленная фигурка усталого человека, лет которому, как показалось Чарли, было ненамного больше, чем ему самому. Чарли
Шуберт объяснил Чарли, что он был вынужден бежать из Гамбурга вместе с женой и двумя дочерьми после того, как многие его друзья бесследно исчезли в концлагерях.
Рассказ Шуберта о пережитом среди нацистов Чарли слушал молча. Его бегство и описание происходящего в Германии как будто сошли со страниц романа Джона Бакана и были гораздо более яркими, чем любая из газетных публикаций за последние месяцы.
— Чем я могу помочь? — спросил Чарли, когда Шуберт закончил свое печальное повествование.
Беженец впервые улыбнулся, обнаружив два золотых зуба. Взяв стоявший рядом чемоданчик, он положил его на стол Чарли и медленно открыл крышку. Чарли увидел перед собой коллекцию бриллиантов и аметистов невиданной красоты. Некоторые из камней имели великолепные оправы. Затем, когда посетитель вынул дно, глазу открылась целая россыпь рубинов, топазов, алмазов, жемчуга и жадеитов, заполнявших чуть ли не весь чемоданчик.
— Это лишь маленькая частичка того дела, которое создавалось моим отцом, а до него его отцом и которое пришлось бросить. А теперь я должен продать и это, чтобы моя семья не умерла от голода.
— Так вы ювелир?
— Вот уже двадцать шесть лет, — ответил Шуберт.
— И сколько вы рассчитываете получить за свое богатство? — показал Чарли на открытый чемоданчик.
— Три тысячи фунтов, — не задумываясь ответил Шуберт. — Это гораздо меньше того, что они стоят, но у меня нет больше ни времени, ни сил, чтобы торговаться.
Чарли выдвинул ящик стола, взял чековую книжку и, написав: «Выплатить мистеру Шуберту три тысячи фунтов», подтолкнул чек через стол.
— Но вы же не убедились в их подлинности, — проговорил Шуберт.
— В этом нет необходимости, — заверил Чарли, вставая со стула, — потому что продавать их будете вы в качестве нового управляющего моим ювелирным магазином. Это значит также, что вам придется объясняться лично со мной, если за них не будут выручены те деньги, которые, по вашему утверждению, они стоят. И, как только вы выплатите аванс, мы обсудим ваши комиссионные.
На лице Шуберта появилась улыбка.
— У вас в Ист-энде хорошо учат, мистер Трумпер.
— Там достаточно вашего брата, чтобы мы не дремали, —
Бен Шуберт встал и обнял своего нового хозяина.
Чего не ожидал Чарли, так это того, что многие евреи-беженцы проторят дорожку к ювелиру Трумпера, заключая такие сделки с Шубертом, что Чарли никогда больше не придется беспокоиться за эту сторону своего бизнеса.
Это случилось примерно через неделю, когда Том Арнольд вошел в кабинет председателя не постучавшись. Увидев, в каком возбужденном состоянии находится его управляющий директор, Чарли просто спросил:
— В чем проблема, Том?
— Кража в магазине.
— В каком?
— В магазине женской одежды.
— Что украдено?
— Две пары туфель и юбка.
— Тогда поступайте, как предписано в уставе компании. Первое, что вы должны сделать — это позвонить в полицию.
— Тут все не так просто.
— Проще не бывает. Вор есть вор.
— Но она заявляет…
— Что у нее девяностолетняя мать умирает от рака, не говоря уже о том, что все ее дети пухнут от голода?
— Нет, что она ваша сестра.
Чарли откинулся в кресле и, помолчав секунду, тяжело вздохнул.
— Что вы предприняли?
— Пока ничего. Я велел управляющему задержать ее, пока я переговорю с вами.
— Тогда давайте займемся этим. — Чарли встал из-за стола и устремился к двери.
Никто из них не произнес ни слова, пока они не добрались до 133-го магазина, на входе в который их ждал взволнованный управляющий.
— Извините, председатель, — начал Джим Грей.
— Вам не за что извиняться, Джим, — говорил Чарли, пока его проводили в заднюю комнату, где он обнаружил Китти, сидящую за столом с пудреницей в руке и проверяющую в зеркальце, как у нее накрашены губы.
Увидев Чарли, она захлопнула крышку пудреницы и бросила ее в сумку. На столе перед ней лежали две пары модных кожаных туфель и бордовая плиссированная юбка. Было ясно, что Китти все еще предпочитала лучшее, так как выбрала все самое дорогое. При виде брата на лице ее появилась улыбка. Но помада не помогла.
— Теперь, когда прибыл самый главный босс, вы узнаете, кто я такая, — Китти гневно глянула на Джима Грея.
— Ты воровка, — сказал Чарли. — Вот кто ты такая.
— Ладно, Чарли, ты можешь позволить себе это, — в ее голосе не было и тени раскаяния.
— Дело не в этом, Китти. Если я…
— Если ты выставишь меня перед судьей, обвинив в воровстве, у прессы будет что посмаковать. Ты не осмелишься арестовать меня, Чарли, и тебе хорошо известно это.