Прямой наследник

Соболев Николай

Ну и под это дело все вотчины да имени Всеволожа конфисковали, в том числе и села с деревеньками на Бежецком Верху, Вологде и Устюге, усилив тем самым московские позиции в новогородских и совместных с новгородскими владениях.

Чуть позже выяснилось, что в сентябре великое княжество лишилось сразу двух вятших бояр — в рамках культурного обмена кузен Вася зарезал Морозова. Что уж они там не поделили, бог весть, но полагаю, что расплатился боярин жизнью за мое серебро и советы дать в удел Переславль. Надо бы не забыть его семейство, все-таки без него могли меня Галицкие придушить по тихому и править и володеть вообще без помех.

К

Троице мы собрались как только травники отпоили меня своими отварами, и я почуял, что могу спокойно ехать верхом. Но верхом я проехал только до Олексеевской деревни, где к нам с Никулой присоединился ее владелец, а мой дьяк Андрей Ярлык, обладатель исключительной, волосок к волоску, бороды, и мы втроем дальше двинулись в возке, обсуждая события на Литве. Там прямо со смерти Витовта бодались за власть два претендента: его родной брат Жигмонт-Сигизмунд и двоюродный брат Свидригайло. Оба уже в летах мужики, первому почти семьдесят, второму почти шестьдесят, по нынешним временам — возраст весьма и весьма почтенный. Что не мешало им сшибаться, как молодым петухам.

— Так и ты княже мог бы потягаться за стол в Вильне как внук Витовта, но ты православный, а князь литовский только католиком быть может, — искоса поглядывая на меня, вещал Никула. — Ты ведь не восхочешь веру сменить ради...

Ага, проверочка. Даже не говоря о том, что менять придется шило на мыло, резона в этом нет никакого. Сменю, а потом поляки меня проглотят и не заметят, этож какое им счастье привалит — великий князь со стороны, без опоры в княжестве!

— Это за что ж ты так обо мне думаешь?

— Молод ты, княже, не обессудь, — удовлетворенно откинулся на подушки Никула.

— Клубок там запутаный, где кончик и не найти, — начал свою политинформацию Андрей. — Свидригайло возгласил ся великим князем, не дожидая поставления от круля польского, паны радные и бояре то признали. Но порушил Витовтово докончание с Ягайлой.

— Что за докончание? — спросил я, несмотря на то, что расклады немного знал, но тут дело такое, лишний раз знающего человека послушать невредно.

— По Витовтову докончанию великого князя литовского круль польский ставит, князь должен круля старшим братом признать, Подолию и Волынь отдать, — неторопливо объяснял Андрей. — Но Свидригайло не отдал, а чтобы крепче сидеть, сравнял православных и латинян в правах.

— Поляки против выступили, верно?

— Верно, начали воду мутить, Ян, епископ куявский, многажды в Литву ездил, подбивал на мятеж супротив Свидригайлы. Вот о прошлом годе князя и пытались убить, но Бог не попустил, бежал Свидригайло в Полоцк.

— А Жигмонт?

— Избран великим князем и круль его утвердил, — не спеша склонил голову дьяк. — Вот с тех пор и ратятся, за Жигмонта Литва, Жемойтия да Минск с Берестьем и Польша поддерживает. За Свидригайлу же Полоцк, Вицебск, Смоленск, Чернигов... да старый союз с Орденом, и дружба с дядькой твоим, Юрием.

— Так, то есть силы пополам, примерно равны?

— То так, княже, то так.

— И поддерживать нам, кроме Свидригайлы, некого?

— Свидригайло такой же латынянин, как и Жигмонт, — бескомпромиссно отрезал Никула. — Нам же о православных радеть надо.

А православная партия поддерживает как раз Свидригайлу.

Так, прикинем хрен к носу... Вот у нас дядька Юрий со своими буйными детишками и хорошо бы их куда подальше от великого стола сплавить. Вот друган дядьки Свидригайло, которому ох как нужна помощь против католической прозападной партии... Идеально же все складывается! Ага, оборвал я сам себя, это если татары не налезут. Думать, думать, такой шанс раз в полтыщи

лет выпадает. Но по всему выходит, что поляки на Кресы Всходни начали зарится вовсе не в ХХ и даже не в XVIII веке, а совсем недавно. Да и Смоленск самостоятельным княжеством перестал быть сколько лет назад, двадцать? Да тут прямо «воссоединение Украины и Белоруссии с Россий» напрашивается... И тогда открываются просто колоссальные перспективы, если пупок не развяжется, конечно. Для чего нам позарез нужно усиливать влияние на православных всея Руси (то есть и Московии, и Литвы и прочих княжеств), с ним можно многого добиться — как добился митрополит Алексий при деде. Посему в в первую очередь нам надо засевшего в Литве митрополита Герасима в Москву перетащить.

— Патриарх его на всю Русскую землю поставил, на Киев и Москву разом. Пришел Герасим из Царьграда на Смоленск, на свою прежнюю кафедру, — неторопливо докладывал Никула, пока возок тащился Переславской дорогой на север. — Литовские епархии окормил, архиепископа на Волынь дал, а к нам идти не восхотел, зело убоялся распрей княжеских.

— Значит, нашей которы он убоялся, а литовской нет? — усмехнулся я.

— Выходит так.

— Митрополита надо зазвать к нам, любой ценой. Пусть едет, утешать, вразумлять, наставлять, здесь без него в церковных делах нестроение.

Оба моих собеседника согласно кивнули.

— Поедешь к нему, — посмотрел я на Никулу

— А в Царьград как же? — удивился хартофилакс, с которым мы столько обсуждали поездку в Византию.

— А в Царьград только если кир Герасима уговоришь. Скажешь, что если покачнется православие на Москве, то покачнется оно и по всему свету, — я подумал и выдал главную угрозу. — А коли он не приедет, то митрополита поставим сами, собором архиереев русских.

Андрей с Никулой нахмурились — спокон веку митрополитов ставила патриархия в Константинополе, немыслимое дело ставить самим, но коли мы хотим сами свою жизнь строить, автокефалия нужна позарез. Тем более, что Царьград турки сожрут и патриархия будет все время на них оглядываться.

— Я грамоту напишу, что коли владыка приедет на Москву жить, передам ему волостей и деревень, — выдал я в пару к угрозе пряник, на который церковь всегда была падка, невзирая на «отрешение от мирских благ».

— Не тем, князь, о горнем думать надо.

— Горнее в горних сферах, а я князь, мне о земном заботится. Кто, если не я?

Собеседники, хоть и со вздохами, перекрестились, принимая мою правоту.

— Езжай к Герасиму, зови на Москву, — повторил я.

Вот чуял, что с митрополитом наше дело пойдет куда лучше.

И что приезд митрополита сегодня важнее даже чем «образовательный проект», о котором нам в Троице предстоит говорить с Зиновием, тамошним игуменом.

Глава 7 — Как у барина-боярина...

Мелкий осенний дождь всю дорогу то начинался, то переставал, то меленько накрапывал, а то вдруг обрушивал с неба поток, и так же внезапно пропадал всего через несколько минут.

Князю в Троицу пристойно въехать поутру, потому заночевали в Радонежском городке, некогда владении Владмира Андреича Храброго-Серпуховского, а ныне московском — перешло в цепкие лапки как выморочное. Мужики на полях, мимо которых проезжал великокняжеский поезд, провожали его мимолетными взглядами, разве что один из десятка разгибался и смотрел из-под ладони — дел невпроворот, урожай не убран. Даже волостель весь день мотался по полям, отчего не успел встретить князя, как должно, и вечером, за наспех собранным ужином все виновато заглядывал мне в глаза — не гневаюсь ли.