Прямые пути
Шрифт:
— Продать кораблик будет легко, — кивнул Глеш, — храму неба как раз нужны быстроходные…
За разговором дошли до берега. Но ступить на него не успели — из какой-то будки выскочил местный стражник в отполированном бронзовом шлеме и с куцым мечом в руке, закричал:
— Это же они! — и бросился на Реса, замахиваясь из-за головы.
Что значит «они»? Дошла, все же, весть из империи с приметами нарушителей договора, как и боялись беглецы? Плохо…
Рес в одном движении выхватил меч и скользнул в сторону так, чтобы вытянуть стражника на себя, а Глеш оказался у того за спиной.
Стражник рубанул мощно, наискось, Рес защитился
А Глеш-то не вмешался. Мог, если не ударить стражника палкой, то хотя бы задержать его, окликнуть. Значит — решил не вмешиваться, значит — тоже враг…
Очень вовремя Рес это понял и посмотрел на Глеша — тот атаковал. Палкой. Ловко обвел меч, Рес едва успел защититься тесаком. Сам атаковал двойным, но Глеш легко, как будто предвидел, отбил атаку, ответил коротким, но тяжелым ударом в руку — от таких даже стальные перчатки не всегда защищали. Реса спасла широкая гарда меча.
Глеш был силен в палочном бою, слишком силен — защищался непринужденно, нападал молниеносно и коварно, Рес едва успевал прикрываться, от коротких, но мощных ударов по мечу отдавалось в руку. Пятился, чтобы удержать расстояние, уже не бил — отмахивался, лишь бы противника занять и самому не подставиться. И все равно пропустил тычок в ребра, аж равновесие потерял — и открылся. Глеш уже занес палку, но, вместо того, чтобы ударить, вильнул в сторону-вниз — в следующее мгновение щелкнул спуск самострела, и там, где только что было солнечное сплетение Глеша, просвистела стрела — Леск вступила.
Рес восстановил равновесие, рубанул, еле-еле отбился, все лучше понимая, что долго не выдержит. А Глеш еще и выхватил из-за спины рыбацкий нож — подлость готовит, метнет в упор или еще что. Леск ринулась в бой — правильно держала перед собой разряженный самострел, хотела взять им в зацеп палку Глеша, но почти сразу свалилась от тычка ею под дых. Глеш еще и ловко ушел в строну, прикрылся Леск от Реса. Она всего лишь выгадала несколько мгновений. Однако за эти мгновения Рес вспомнил Бурное Плесо, поединок с десятником морских лучников, звон клинка о сталь кольчуги… Атаковал глубоким выпадом, а потом, вместо того, чтобы защищаться от удара Глеша, сам рубанул — коротко, но на себя. Палка врезалась Ресу в бедро, да так, что рухнул, будто подрубленный, взвыл от боли. Зато почувствовал, что его меч вошел-таки в плоть.
Рес дернулся, отползая, держал оба клинка перед собой — ждал удара. И сквозь болевой туман увидел, что Глеш стоит на коленях и зажимает глубокую резаную рану на плече. Рядом раздались очень знакомые скрип и щелчок — Леск взвела самострел. Встала, тяжело дыша, отшвырнула ногой палку Глеша, потом его нож. Старик клинный смотрел прямо перед собой, кровь из раны тонкой струйкой заливала доски.
— Мы же одной дороги! — с яростным укором воскликнула Леск.
— Вы преступники, — глухо ответил Глеш. — Если вам помочь… даже если вас всего лишь отпустить, накажут всех нас… весь род режущей травы.
— Что ты врешь! — возмущалась Леск. — Глава совета на Лисичке из наших, побережник! Думаешь, я не знаю?!
— Вы преступники, — совсем отстраненно произнес Глеш.
Рес уже очухался, растер ушибленную ногу — как только кость выдержала. Увидел, что среди рыбаков на берегу и причалах поднялась суета —
Глеш все-таки бросил в спину беглецам — не нож, не ботинок, а слова:
— У вас больше нет дороги.
И понимай, как хочешь — то ли беглецов их собственный народ отвергает, то ли им податься некуда, то ли и то, и другое.
Вернулись на «Эйку». Повезло с ветром — хотя и не строго от берега, но и не встречный. Рес перерубил швартов, подняли паруса — и «гонец» разогнался, с шипением резал воду. Было опасение, что выход из залива перегородят какой-нибудь цепью или баржей, но не заведено ничего такого на Лисичке за ненадобностью.
Вырвались в открытое море, и зазвучали ритмичные удары носа о волны.
А на причалах собралось немало людей — тоже прыгали в лодки, налегали на весла или поднимали паруса. Суетились, в снастях путались. Несколько малых лодок вырвались из залива довольно быстро, но запрыгали на высокой волне и отстали, а большие суда были слишком тяжелы и неповоротливы — не им спорить в скорости с «гонцом».
Одним из последних отчалил десятивесельный ял, когда на нем подняли обширный прямой парус и налегли на весла, пошел быстро.
Рес, поставив Леск на руль, смотрел с кормы. Сначала отстали малые лодки, потом один за другим разворачивались большие. Наконец, остался только десятивесельник, он даже настигал. Поначалу Рес рассчитывал, что гребцы быстро устанут, но они, похоже, умели распределять силы, ял не терял скорости — приближался к «Эйке», хоть и медленно. Да и были гребцы на смену — в яле не десять человек, а больше двадцати. Рес разглядел сверкающий шлем стражника — может быть, того самого — и седую шевелюру Глеша. Шапочку клинный где-то потерял.
Рес терпеливо ждал, сжимая в руках шкот, смотрел на преследователей. Выносливый народ островяне, прямо неутомимыми кажутся — ял не теряет хода, хотя остров Лисичка уже скрылся из виду. Так ведь и настигнуть могут. Рес решил дождаться хотя бы, пока ял приблизится на расстояние выстрела из лука.
Но гребцы начали меняться гораздо раньше — два задних весла поднялись, уставшие гребцы встали, а свежие взяли у них весла. А Рес крикнул:
— Поворот!
Они с Леск быстро переложили паруса, и «гонец» пошел круто к ветру. Верный расчет: с яла донеслись приказы табанить, поворачивать, но уставшие гребцы послушались не сразу. Все же повернули, пошли наперерез. Даже приблизились на расстояние выстрела и выпустили несколько стрел — часть не долетела, остальные упали в воду за кормой «гонца». Не владели островяне навыками морских лучников. А Рес владел: наложил беличью стрелу, учел ветер и выстрелил. Стрела упала в ял — крика боли не донеслось, это и к лучшему, не хотел Рес попадать в человека, пугнуть только. И действительно напугал — весла ударили друг о друга, и ял потерял ход. Скоро отстал совсем — прямой парус не годился для плавания круто к ветру, к тому же свежему, при котором на одних веслах за «гонцом» не угонишься.