Пряная штучка
Шрифт:
— И вас не смутило, что в лавку даже вор забраться не может? — заметила я, но тут же оговорилась: — Не подумайте, будто я недовольна. Благодарю вас за рвение и преданность делу.
— Тут ручка хлипенькая… — тихонечко выдохнул Кроули.
— Простите, что? — не расслышала я, попыталась повернуть ручку, и она с грохотом выпала из гнезда, заставив меня отпрянуть.
— Слышали поговорку, что ручки на входной двери ломаются на счастье? — нервно хохотнул Стэн.
— Не слышала, — сдержанно отозвалась я. Вандалы! Не могли аккуратнее взламывать?
Отодвинула
— Вы первая, госпожа Колфилд, — прокряхтел поверенный, судя по мучительной гримасе, мечтавший куда-нибудь пристроить злосчастного коня.
— Только после вас, Стэн, — гостеприимно указала я внутрь лавки.
— Вообще-то, Стэн — это имя, — подсказал он, нарочито понизив голос. Мол, мы же с вами не заметим конфуза?
— Знаю, — премило улыбнулась я и приказала: — Входите!
— Ну, хорошо… — смирился он с тем, что вполне мог провалиться с конем подпол. Бронзовый скакун от падения шею точно не свернет, а вот Кроули… как светлый Бог на душу положит. Я же намеревалась схитрить и держать между нами дистанцию в пару ярдов, чтобы не оказаться там же. В смысле, подполом, а не в объятиях светлого Бога.
Первые шаги поверенный делал с большой осторожностью, но когда стало ясно, что пол даже спустя пять лет оставался крепким, то осмелел и постучал по доскам каблуком.
— Здесь совершенно безопасно!
Одной рукой он сдернул с прилавка простыню и немедленно закашлялся от закружившего в воздухе облака пыли.
— Нет! Не ставьте его! — выкрикнула я, когда поверенный попытался пристроить коня рядом со старой кассой.
— Если я поставлю, он испортится? — с мучением спросил Кроули.
— Если заберутся воры, пока мы будем осматривать лавку, его непременно своруют.
— Бронзового коня? — с сомнением уточнил он.
— Стэн, в ваших руках самое дорогое, что у меня есть!
Стуча каблуками, я направилась в соседнее помещение.
— Это кухня, — объявил Кроули, следуя за мной по пятам.
Кухня оказалась просторной, с большим старомодным очагом в центре.
— В доме проведен водопровод, — для чего-то пояснил Стэн, когда я подошла к квадратной глубокой раковине с потемневшим дном. Крутанула вентиль. К моему удивлению, трубы загудели. Кран пару раз выплюнул ржавые брызги, а дальше потекла чистая прозрачная вода.
Задняя дверь из кухни вела в запущенный сад, чуть тронутый осенним увяданием. Беседку густо опутывали побеги хмеля, покрасневшие от холодных ночей. Разрослись и одичали кусты роз.
— Поднимемся на второй этаж? — предложил поверенный.
— Поднимемся, — согласилась я.
Не знаю, по какой причине, но он вел себя, как навязчивый торговец недвижимостью, точно боялся,
На втором этаже располагались две спальни, разделенные чуланом, который на поверку оказался переделанным в банную. Я заглянула в одну из комнатенок. В ней оказался камин с кованой решеткой, стояла высокая кровать, громоздкий шкаф и круглая тумба. На полу лежал полосатый рукодельный коврик. Воздух пах тяжелой старостью, как на чердаке, забитом рухлядью.
— Отличная спальня! И просторная! — просиял Стэн. Подвинул меня в дверях и, прытко, видимо, из последних сил, подскочив к тумбе, водрузил на нее коня. — Сейчас впустим свежий воздух!
Он заторопился открыть окно. Загремел рамами, толкнул ставни… и они с грохотом выпали в сад. В комнату заструился сладковатый запах подгнившей яблочной падалицы. Я оторопела от очередной потери, а Стэн глубокомысленно высказался:
— Ой… Ну, надо же! Какой конфузец…
— И не говорите.
— Зато! — просиял он. — Смотрите, какая здесь отличная кровать!
Переведя взгляд на кровать, я постаралась отогнать мысль о том, что, скорее всего, с нее дядюшка Ходжес и отбыл на тот свет. Не знаю, из каких соображений поверенный уселся поверх голой перины и начал подпрыгивать, но ножки натужно заскрипели, изголовье забилось о хлипкую стену. Кто со стороны увидел бы или услышал, точно подумал какую-нибудь пошлость. Или, может, я была слишком испорчена и проедена столичными нравами?
— Жесткая! — со знанием дела объявил Стэн.
Пол под моими ногами ходил, лавка тряслась. Казалось, что на первом этаже что-то подозрительно звенело. Надеюсь, не стеклянный светильник на потолке.
— Отлично для спины! — не успокаивался Кроули, из торговца недвижимостью превращаясь в торговца антиквариатом.
Следом раздался грозный треск, точно дом огрызнулся на невнятную постельную акробатику. Поверенный замер, недоуменно моргнул. Секундой позже с ужасающим грохотом под тумбой с конем провалился пол, и достижение моей жизни ухнуло на первый этаж. Тишина, последовавшая за крушением, была гробовой. Потеряв дар речи, мы глянули в сквозную дыру. Разломанная тумба и конь, головой воткнувшийся в деревянный пол, валялись посреди торгового зала.
— Я помогу внести сундуки, — тихо вымолвил Кроули, боясь встретиться со мной глазами.
— Было бы неплохо, — отозвалась я в ответ.
Когда вещи с горем пополам были затащены в лавку, едва держась на ногах от усталости, мы уселись на крышку дорожного сундука. Поверенный выудил из кармана пальто смятый замызганный платок, обтер взмокший лоб и обвел торговый зал рукой:
— Не надрывайтесь с уборкой. Завтра у вас тут все уберут подчистую.
— Тогда уж и плотника со стекольщиком пришлите, — попросила я, стараясь восстановить дыхание, и снова задрала голову, разглядывая дыру в потолке.