Пряные ночи

Древневосточная литература Автор неизвестен -

Услышав от своего сына Камар-аз-Замана эти слова и поняв, что означают стихи его, султан Шахраман из бесконечной любви к чаду своему ничего не ответил на эти речи и стал оказывать сыну еще большую милость и уважение.

Отпустил султан от себя царевича, позвал своего визиря, и уединился с ним, и сказал ему: «О визирь, поведай, как поступить мне с сыном моим Камар-аз-Заманом. Я как-то призывал тебя и просил совета в вопросах брака, и ты посоветовал мне женить царевича, прежде чем я сделаю его султаном. Я говорил с сыном о браке много раз, но он не согласился со мною. Посоветуй же теперь, о визирь, что мне делать». — «О царь, — ответил визирь, — потерпи еще год, а потом, когда ты захочешь заговорить с твоим сыном об этом деле, не говори тайком, но заведи с ним речь в день суда, когда все визири и эмиры будут присутствовать и все войска будут стоять тут же. Когда эти люди соберутся, пошли тот час же за сыном своим Камар-аз-Заманом и вели ему явиться, а когда он явится, скажи ему о женитьбе в присутствии визирей, вельмож и служителей власти. Он обязательно

устыдится и не сможет тебе противоречить в их присутствии».

Услышав от своего визиря эти слова, султан Шахраман воспылал великою радостью. Он одобрил мнение советника своего и наградил того великолепным платьем. После этого царь Шахраман целый год не говорил со своим сыном Камар-аз-Заманом о женитьбе. И с каждым днем юноша становился все прекраснее и совершеннее. Когда достиг он возраста, близкого к двадцати годам, облачил Аллах его наружность в наряды неземной красы и увенчал его венцом совершенства. Очами своими юноша мог околдовать любого быстрее, чем Харут [3] , а игрою взора мог он сбить с пути любого легче, чем Тагут [4] . Его щеки сияли румянцем, а веки словно были вырезаны рукой великого мастера, а белизна его лба напоминала о блестящей луне, и чернота волос была подобна мраку ночи. Его стан был тоньше паутинки, а бедра тяжелее песчаного холма. И прелести его смущали род людской. Один поэт сказал о нем в таких стихах:

3

Харут и Марут — имена ангелов, которым, как говорится в Коране, была дарована способность очаровывать и соблазнять людей, а также учить их колдовству.

4

Тагут (преступление) — одно из наименований дьявола.

«Я щекой его и улыбкой уст поклянусь тебе И стрелами глаз, наделенными дивными чарами. Клянусь я мягкостью боков его и взора острием, Белизной чела его и волос чернотой, И бровями теми, что сон прогнали с очей моих, Мною властвуя, запрещая и повелевая, И ланиты розой, и миртой нежной пушка его, И улыбкой уст, и жемчужин рядом во рту его, И изгибом шеи, и дивным станом, Что взрастил гранатов плоды на груди его, Клянусь бедрами, что дрожат, когда в движении он Иль спокоен, клянусь я нежностью боков его, Шелковистой кожей, и живостью клянусь его, И красою всей, что присвоена целиком ему, И рукой его, вечно щедрою, и правдивостью Языка его, и хорошим родом, и знатностью. Я клянусь, что мускус — аромат его, И дыханьем амбры веет ветер из уст его. Точно так же солнце светящее не сравнится с ним, И сочту я месяц обрезком малым ногтей его».

И затем царь Шахраман слушал речи визиря еще год, пока не настал долгожданный час.

И пришел день суда, и зал собраний наполнился тогда эмирами, визирями, вельможами царства, воинами и служителями власти, а затем царь послал за сыном своим Камар-аз-Заманом, и тот, явившись, три раза поцеловал землю у ног отца своего и встал пред ним, заложив руки за спину.

И сказал ему царь: «Знай, о дитя мое, что я послал за тобой и велел тебе на сей раз явиться в это собрание, где присутствуют перед нами все вельможи царства, только для того, чтобы дать тебе одно приказание, и ты мне, сын мой, более не прекословь. Решил я женить тебя на дочери какого-нибудь царя и порадоваться на тебя прежде, чем умру». Услышав это, Камар-аз-Заман опустил ненадолго голову к земле, а затем поднял глаза на отца, и охватило царевича в ту минуту безумие юности и глупость молодости, и воскликнул он: «Что до меня, то никогда я не женюсь, даже ценою своей жизни, а что касается тебя, то ты — старец

великий по годам, но младенец по уму! Разве не спрашивал ты меня о браке уже дважды? И разве не знаешь, что не согласен я на это?»

Затем Камар-аз-Заман разъединил руки, заложенные за спину, и засучил перед отцом своим рукава до локтей, будучи гневен. И сказал он родителю своему много слов, и сердце его волновалось, а отец смутился, и стало ему стыдно, так как это случилось на глазах у вельмож его царства и воинов, присутствовавших на собрании. И охватила султана Шахрамана царская ярость, и закричал он на сына своего так, что устрашил его, и позвал невольников, которые стояли перед ним, и сказал им: «Схватите его!» И побежали невольники к царевичу, обгоняя друг друга, схватили его и поставили перед отцом, и тот приказал скрутить ему руки. Камар-аз-Замана скрутили и поставили перед царем. Поник юноша головой от страха и ужаса, лоб его и лицо покрылись жемчугом испарины, сильное смущение и стыд охватили его.

Тогда отец стал бранить царевича: «Горе тебе, о дитя прелюбодеяния и выкормок бесстыдства! Как мог ты ответить мне столь непочтительно на глазах у моей стражи и воинов! Видно, тебя еще до сих пор никто не проучил! Разве не знаешь ты, что, если бы поступок, совершенный тобою, исходил от простолюдина, это стало бы с его стороны преступлением?»

Затем царь велел своим невольникам развязать скрученного Камар-аз-Замана и заточить его в одной из башен крепости. Тогда царевича взяли и отвели в древнюю башню, где была разрушенная комната, а посреди комнаты находился развалившийся старый колодец. И комнату ту подмели, вытерли в ней пол и поставили для Камар-аз-Замана ложе, а на ложе постлали ему матрас и коврик, положили подушку и принесли большой фонарь и свечу, так как в той комнате было темно даже днем.

А затем невольники ввели Камар-аз-Замана в это помещение и у дверей поставили евнуха. Поднялся царевич на ложе, с разбитым сердцем и печальной душой, и упрекал он себя, и раскаивался в том, что произошло между ним и отцом. Но раскаяние было для него уже бесполезно. «Да проклянет Аллах брак и обманщиц женщин! — воскликнул юноша. — О, если бы я послушался моего отца и женился! Поступи я так, мне было бы лучше, чем в этой тюрьме».

Вот что было с Камар-аз-Заманом. Что же касается султана Шахрамана, то он пребывал на престоле своего царства весь остаток дня до заката, а затем уединился с визирем и сказал ему: «Знай, о визирь, ты был причиной всего, что произошло между мной и моим сыном, так как ты посоветовал мне сделать то, что я сделал. Скажи, как же мне теперь поступить?» — «О царь, — ответил ему визирь, — оставь своего сына в тюрьме на пятнадцать дней, а потом призови его к себе и вели жениться: он не станет тебе больше противоречить».

И царь последовал совету визиря. Он пролежал эту ночь без сна, с тяжестью на сердце, занятый мыслями о сыне, так как любил его великой любовью, ибо не было у него другого ребенка. До сей ночи к султану Шахраману сон приходил всякий раз, когда он клал руку под голову своему сыну Камар-аз-Заману. Царь провел эту ночь в печали за сына своего, и ворочался он с боку на бок, точно лежал на углях дерева гада [5] , и охватило его беспокойство, и сон не брал его всю эту ночь. И глаза его пролили слезы, и он произнес такие стихи:

5

Гада — кустарник из семейства тамарисковых, который растет в песках, горит ярким огнем и дает очень горячие уголья.

«Долга надо мною ночь, а сплетники дремлют. «Довольно тебе души, разлукой смущенной, — Я молвил (а ночь моя от забот еще длинней). — Ужель не вернешься ты, сияние утра?»»

И прочел он слова другого поэта:

«Как заметил я, что Плеяд глаза сном смежаются, И укрылась звезда Севера дремотою, А Медведица в платье горести обнажила лик, — Тотчас понял я, что свет утренний скончался».

Вот что было с султаном Шахраманом. Что же касается Камар-аз-Замана, то, когда пришла ночь, евнух подал ему фонарь, зажег для него свечу и вставил ее в подсвечник, а потом принес ему легкий ужин, и Камар-аз-Заман немного поел. И принялся юноша укорять себя за то, что был невежей по отношению к отцу, и сказал душе своей: «О душа, разве не знаешь ты, что сын Адама — заложник своего языка и что именно язык несдержанный ввергает человека в гибель?»

А потом заплакал царевич, сожалея о том, что совершил. С болящей душой и расколотым сердцем он безмерно раскаивался в том, как поступил по отношению к отцу своему. И произнес тогда царевич: «Знай, смерть несет юноше неосторожность уст его. Ведь не погибнет муж лишь оттого, что неосторожно ступил ногой. Если споткнется он, здрав будет со временем. Зато неосторожность уст лишит его головы».