Прятки со смертью
Шрифт:
Макс пожал плечами скорее в манере крутого парня, чем допуская что-либо. Для него это большое событие, и он собрался томить меня неизвестностью, держа в напряжении.
— Где опять собирала камни?
— Да на обычном месте, вокруг моста, где их выбрасывает потоком, к тому же там тень.
— Это все объясняет. Клифтон нашел машину за поворотом русла к северу от моста.
— Ты прав, конечно, объясняет. Если авария случилась за поворотом достаточно далеко от моста, я никак не могла увидеть. — Слишком много слов, прекрати трещать, соберись. —
— Ты единственный человек, который знает тех, кто ходит туда регулярно, и это делает тебя как бы потенциальным свидетелем. Но, зная тебя, уверен, ты бы позвонила, если бы что-нибудь заметила.
— Конечно. А что с фургоном, его бросили после аварии?
Словно сфокусированные на том, что видели совсем недавно, глаза Макса зажглись находкой смерти, которую мы все чувствуем, несмотря на неуместность острых ощущений.
— Нет, черт побери! Внутри там все плохо. Вонь невыносимая, мужик, мертвый, как считает патологоанатом, пару дней, но после вскрытия скажет поточнее.
— Боже мой… — Я повернулась на голос Карло: сосредоточенная на своем вранье, я забыла, что он стоит рядом и слушает нас. Он говорил тихо, как в церкви или в похоронном зале. — Меньше чем в миле от нашего дома. И Бриджид ходит к этому руслу каждый день.
— Не каждый, — быстро поправила я.
Лицо Карло вытянулось и побледнело. Всего лишь оттого, что он услышал о трупе. Я взглянула на лицо мужа и представила его реакцию, узнай он, что я была той, кто лишил это тело жизни. Не говоря уже о том как. Впервые я почувствовала, что, возможно, поступила правильно. Но был еще Макс, и он только разогревался.
— Тело было отброшено в заднюю часть фургона. Личинки в нем побывали, но все удрали, как будто даже они не вынесли жары. Патологоанатом сказал, жара градусов восемьдесят по Цельсию и недавний ливень ускорили разложение: там было как в медленноварке «Крок-пот». Парень просто стушился. Вырывавшиеся наружу газы проделали в теле большие фиссуры.
Копы любят говорить о таких гадостях, как маленькие мальчишки любят лягушек. Но Карло передернуло, и он извинился. Макс был достаточно вежлив и дождался, пока Карло не выйдет из комнаты.
— Меня вывернуло, — признался он. — Никогда не видел такого, разве на фото…
— И кто он? — спросила я. — Кто-нибудь, кого объявляли в розыск?
— На данный момент ни зацепки. Даже не будь он в такой жалкой форме, выглядел бы как бомж: длинные волосы, рваная футболка, нейлоновые шорты, босиком. При нем не было бумажника, страховки, регистрационного свидетельства транспортного средства. Хотя номерной знак я проверил по базе.
Ну же, Макс, не тормози. Имя, дай мне имя! Я постаралась спросить непринужденно:
— И что, в угоне?
— Кто его знает? — пожал плечами Макс. — Зарегистрирована на имя Джеральда Песила, но никаких гарантий, что это его мы нашли в машине.
— Несчастливое имя, — бросила я, изобразив скуку от всей истории. — У Джеральда Песила были приводы?
— Арестовывался
— Не знаю, два сексуальных преступления… Может, и не просто совпадение. Как полагаешь, какой вывод сделает патологоанатом?
— Пока — несчастный случай. Разбился в результате аварии… — Макс выдал усталый вздох борца с преступностью. — Джордж Манрикес попытается откатать ему пальчики, чтобы сравнить с Песилом, но там даже не уверены, что они есть в базе. Однако мне пора возвращаться. Я оставил Клифтона распорядиться, чтобы тело увезли в морг, а вэн отбуксировали, и просто заглянул узнать, вдруг ты… — Он замолчал, не договорив.
Затем глаза его сузились, рот приоткрылся, будто он собрался сказать то, чего не хотел.
Чуть раньше в разговоре, прежде чем он произнес «фургон», это сделала я. А ведь мне не должно быть известно, какого типа автомобиль. Его мыслительный процесс был почти осязаем: вот он возвращается к началу беседы, восстанавливая последовательность и пытаясь вспомнить, кто сказал «фургон» первым. Я смотрела на Макса таким невинным взглядом, как только могла, и надеялась, что он ошибется.
— …вдруг я что знаю? — закончила за него я и покачала головой.
Когда в комнату вошел Карло, Макс, кажется, сдался. Но оттого, что он не произнес, о чем думал, стало только хуже: я чувствовала себя подозреваемой.
— Может, посидишь? Хочешь, сделаю тебе сэндвич? — спросила я.
— Спасибо, но пора в офис, сочинять рапорт.
— Макс, если буду нужна, ты знаешь, где меня искать, — бодро улыбнулась я ему.
Он многозначительно взглянул на меня. Я посмотрела на него еще более многозначительно. И он ушел.
— Спущусь-ка я туда, посмотрю, что там происходит, — решила я чуть погодя и направилась к двери.
Взгляд Карло говорил, что он против, однако возражать не стал.
— Не забудь, пожалуйста, трость. — Он посмотрел на стойку для зонтиков. — А где она?
Уверена, это был невинный вопрос: он не думал о тросточке как о потенциальном орудии убийства.
— Сломалась. Это была лучшая вещь, что ты сделал мне, да еще вставил в нижний конец этот нож «X-Acto». Придется просить тебя сделать такую же. — Мы стояли, глядя друг на друга, оба думая одно и то же: почему я не сказала ему раньше, что сломала трость? — Знаешь, я не пойду: там, наверное, сейчас все оцеплено.
Пробурчав что-то о потраве муравейника, Карло отправился в гараж. Шевельнулось подозрение, то ли его безоговорочное доверие я потеряла, то ли профессиональные навыки. И я собиралась поскорее выяснить, как подать всю эту информацию Максу, после того как у него появится побольше времени подробно вспомнить наш разговор. Но, по крайней мере, теперь я знала имя, одна маленькая зацепочка в поиске того, кто нанял Джеральда Песила.