Прятки со смертью
Шрифт:
Все эти приспособления мне хорошо знакомы — в таком же положении была когда-то и я сама. Если не попадет инфекция, Линч будет жить. Я бросила сумку на единственный стул у кровати, стряхнула с себя больничный халат, опустила закатанные штанины джинсов и вынула журнал путевых листов.
Он как будто спал.
— Эй, Флойд, — позвала я и, подавив неприязнь к этому человеку, легонько толкнула его в плечо.
Он сонно посмотрел на меня:
— А? — Морфин немного осложнит мне задачу. — Кто вы?
— Бриджид Куинн. Мы встречались. Я работаю
— Ну да, теперь, когда меня подстрелили, все хотят встречи со мной, — проговорил он.
Я сделала паузу.
— А кто еще?
— Вчера приходил мой отец. Ему плевать, что я пришпилен к этому мешку с дерьмом. Единственное, что он хотел знать, так это что я сделал с его чертовой собакой. Господи, надеюсь, я не буду таскать с собой эту штуку всю оставшуюся жизнь, да?
— Я не думала, что к вам вообще кого-то пускают.
— А он пролез. Коп вышвырнул его.
Линч хихикнул, смех больше напоминал икоту, от которой ему стало больно.
— Рука болит, — пожаловался он и задвигал пальцами, нащупывая кнопку своего дозатора морфина.
Вместо того чтобы продолжить разговор об отце или о нынешнем состоянии его здоровья, я поднесла распечатку к его глазам.
— Я хочу, чтобы вы взглянули вот на это. Узнаете?
В глазах Линча мелькнула тревога — то ли от загадочного появления этой женщины в его палате, то ли от просыпающейся боли. Он смочил языком рот изнутри, затем облизал губы:
— Жажда замучила…
— Это оттого, что вам ничего нельзя пить. Ответьте на мой вопрос, и я смочу вам рот влажным тампоном.
— Где охранник? — Он потянулся к кнопке вызова сестры, но я накрыла его руку своей.
— Секундочку. Послушайте, Флойд. Я пришла не для того, чтобы причинить вам боль. По большому счету мне на вас наплевать. Мне плевать на то, что вы трахали мумий, плевать на вашу колостомию, даже на то, посадят ли вас пожизненно. Просто сейчас для меня есть кое-что поважнее.
Он посмотрел на меня помутневшими глазами, взгляд которых был еще чуть расфокусирован, однако я почувствовала, что завладела его вниманием.
— Вот эта распечатка увозит вас очень далеко от места убийства Джессики Робертсон. У меня все ваши путевые журналы. Я не стала терять время и отслеживать по ним все убийства на Шоссе-66, но, скорее всего, в местах, где они совершались, вас и близко не было. А это значит, вы кого-то покрываете. Я думаю, тот, кого вы покрываете, пытался убить меня и похитил Лауру Коулмен, потому что мы подвергли сомнению ваше чистосердечное признание. Мне нужны ответы на кое-какие вопросы, и я знаю, что вы можете их дать.
Линч снова облизал губы, прежде чем смог говорить.
— Почему вы решили, будто я что-то знаю?
— А можно сейчас я буду задавать вопросы? Откуда вы знаете Джеральда Песила?
— Никакого Джеральда Песила я не знаю.
— Тогда попробуйте ответить на этот вопрос: уши у кого?
Линч побледнел точно так же, как на видеозаписи допроса. Он начал ковырять иглу капельницы на
— Блин, да он убьет меня. Он сказал, что убьет, если я откажусь от признания.
— Он. Вы говорите об убийце «Шоссе-66»?
Линч кивнул.
— Черт, как огнем жжет. Как пчела ужалила… — Он снова хихикнул. — Эх, твою мать! Все, чего я хотел, — это приговор к пожизненному. Жить! Я что, блин, многого просил?
— Может, и нет, но, похоже, сейчас для этого все складывается неблагоприятно. Вы в опасности. Мы все в опасности. Даже если вы вернетесь в тюрьму, он вас достанет и там, потому что оттуда вам не убежать. В тюрьме убить человека проще, чем на воле.
Хихиканье резко сменилось хныканьем. Когда их ставят лицом к лицу с правдой, они частенько хнычут.
— А ведь вы не убийца, Флойд Линч, верно?
— Нет. Я лузер. — Он посмотрел на меня большими грустными глазами так, будто извинялся. Затем потянулся рукой схватить мою, которая лежала на бортике опускающейся койки, но вдруг отдернул ее, словно испугался перспективы коснуться живой плоти. — Вы же знаете, как иногда хочется думать, что кто-то хуже тебя. Я думал, что смогу быть осторожным и осмотрительным, а потом все пойдет как по маслу. Понимаете?
Несколько мгновений я смотрела на него, затем вернулась к теме:
— Флойд, а теперь скажите мне правду.
И этот парень, который чувствовал себя виноватым за то, что ему не хватало духу убивать людей, заговорил. Причем как пьяный, который увидел во мне нового друга.
— Я познакомился с ним, «Шестьдесят шестым», на одном из интернет-чатов. Потом мы вышли из чата и начали переписываться. Я отправлял ему послания с компьютеров в интернет-кафе на паркингах грузовиков. Он писал чисто мне. Просто мне. Это было как… настоящее дело, то, что надо. Сначала я не поверил ему, мол, не может быть, чтобы он был киллером с Шоссе-66. Он взбесился. Он хотел доказать, что был им. Рассказывал мне всякие подробности, которые не попадали в новости, и тогда я убедился. Я прикинулся, что тоже убиваю женщин, но на самом деле не убивал. Я делал мумий. Мне было стыдно рассказывать ему, что был просто… просто… Ох, что-то худо мне…
Будто ставшая слишком тяжелой для шеи, голова Линча вдруг откинулась на подушку. Веки задрожали. Когда он почувствовал, что я вынула из его руки кнопку морфийного дозатора, он вернулся ко мне:
— Я никого не убивал, но то тело, что я нашел… Сделать из него мумию было моей идеей. По Интернету я заказал химию: натрий там, всякое такое. Никто до этого не додумался, я дошел до всего сам.
— Так что насчет «Шестьдесят шестого», что вы еще о нем знаете?
— Нчво… — невнятно промямлил он. Я надеялась, никто из персонала не зайдет сюда подстроить подачу обезболивающего и даст нам договорить. — Мне просто надо было… еще немного… времени… чтобы сделать это.