Прятки в облаках
Шрифт:
— Ну-ну, — раздалось рядом девичье, мелодичное, и Маша только сейчас поняла, что Лиза-Дымов уже некоторое время идет вместе с ними. — Зиночка Рустемовна таких экспериментаторов на завтрак съедает.
— Не, вот вы скажите нам, Сергей Сергеевич, — возбужденно воскликнул Власов и сам себе сделал огромные глаза, очевидно призывая вести себя потише, — как это нам с Вовкой за пять лет обучения ни разу не пришло в голову сходить к кому-то в гости?
— Так это, — буркнул Плугов, — ты просто не знал, что такое запрещено.
—
— Бестолочи, — беззлобно резюмировал Лиза-Дымов.
Маша запнулась, увидев Костика, который вышагивал туда-сюда перед входом в столовку. Вид у него был суровый и решительный. А потом спряталась за Плугова с Власовым, как будто это могло спасти ее от утомительного разговора.
— Что? — спросил Плугов, моментально сомкнув с приятелем ряды, чтобы прикрыть Машу.
— Брат, — ответила она, и тут ее сердце перекувырнулось: с другой стороны коридора к ним безмятежной лебедушкой плыла мама. Как? Так быстро?
Чтобы попасть на территорию университета, родителям требовался особый пропуск, но для мамы это, конечно, не могло стать преградой.
— И мама, — с ужасом пискнула Маша и поняла, что даже неведомая душегубица пугает ее меньше, чем это явление.
С другой стороны, если бы семейный совет постановил вернуть ее домой, то сейчас здесь бы появился папа.
Вздохнув, Маша выбралась из-за спин менталистов и покорно застыла, позволяя родственникам окружить себя с двух сторон.
Костик успел первым.
— Мария Рябова, — начал он самым грозным образом, — немедленно объясни мне, что за дикие слухи циркулируют по данному учебному учреждению…
У-у-у! Когда братья переходили на официоз, почерпнутый из лексикона отца, это значило, что значит в них включался режим защитника и житья теперь от них не будет.
Но тут Костик увидел маму, его глаза совсем по-детски расширились, и он торопливо нацепил на себя немного кривоватую, но вполне беззаботную улыбку.
Лариса Алексеевна Рябова, известная сваха, не была ослепительной красавицей — уж слишком асимметричными ей достались черты живого, подвижного лица. Но люди быстро забывали о недостатках ее внешности, поддаваясь искреннему дружелюбию. Мама слушала людей с неподдельным интересом, даже если они несли полную чушь или разглагольствовали о скучных вещах. Ее глаза лучились теплом, а улыбка всегда таилась в уголках губ, готовая в любое мгновение выпорхнуть на волю.
Маша одним взглядом оценила аккуратную прическу с неизменным пучком-ракушкой, неброское серебро на запястьях и пальцах, немного старомодное, но очень милое голубое трикотажное платье, и ощутила, как радость разливается по груди, даже если этот
Это же была мама!
— Дети мои, — она звонко расцеловала Машу в обе щеки и потянулась к Костику, слегка приподнявшись на цыпочках. Тот торопливо наклонился к ней. — Как я рада видеть вас вместе! Папа очень обрадуется, узнав, что и в университете вы проводите друг с другом много времени…
Маша незаметно перевела дух — кажется, родители еще ни о чем не прознали. Костя бросил на нее долгий взгляд поверх светловолосой макушки — и там одновременно читались обещание серьезно поговорить попозже и призыв не беспокоить маму.
Она закивала, согласная и поговорить, и не беспокоить.
Мама протянула руку, здороваясь с Власовым и Плуговым, и, кажется, не особенно ими заинтересовалась. Лизе-Дымову досталось куда больше внимания, мама посмотрела на него чуть дольше, чем позволяли приличия, но произнесла только:
— Друзья, позвольте мне украсть у вас моих детей совсем ненадолго.
— Конечно, Лариса Алексеевна, — очень по-взрослому отозвался Лиза-Дымов, и Маша опять огорчилась за него. Что за бестолковый притворщик — ну никакой конспирации.
Мама снова задумчиво оглядела его, улыбнулась и за руки, как маленьких, повела Машу и Костю за собой. Учитывая, что сынуля был значительно выше, это выглядело довольно забавно.
— Ну ма-а-ам! — смущенным басом взмолился Костик.
Она засмеялась и выпустила его руку.
По винтовой лестнице они поднялись в кафе над столовкой, известное своей дороговизной. Обычно там обедали те, кто хотел похвастаться своим благополучием, или ужинали парочки в конфетно-букетном периоде, готовые разбросать последние сбережения на романтические жесты.
Маша не была в этом кафе ни разу, поскольку не любила транжирить деньги, а на свидания ее сроду никто не приглашал. В небольшом симпатичном зале головокружительно пахло ванилью и корицей, за дальним столиком ректорша обедала с Феей-Берсерком, а прямо в центре зала восседала Дина Лерина, украшенная сразу двумя кавалерами, наперебой предлагавшими ей разные вкусности.
Костик так уверенно свернул к неприметному столику за колонной, что Маша сразу догадалась: он тут не впервые.
— И от кого мы прячемся? — с интересом спросила мама, послушно следуя за ним. — От этой красотки в центре или от Аллы Дмитриевны?
— От Феи-Берсерка, — ответил Костя, отодвигая для нее стул. — Это наша преподша по боевке…
— Ну конечно я знаю Инночку Нежную, она же лучшая ученица вашего папы. И почему мы от нее прячемся?
— Потому что, — неопределенно ответил Костик, — всякие разные учебные штуки…
Мама рассеянно кивнула, покрутила в руках меню и отодвинула его в сторону.
— Машенька, — зашептала она, — у меня потрясающая новость. Ты просто не поверишь, но я рассчитала для тебя идеальную пару!