Прыжки по лужам
Шрифт:
Возможно, наши отношения дали ему эту уверенность.
Он собирался стать стажером и рисовать в Англии. Он будет жить той невероятной жизнью, о которой мечтали его родители. Из-за этих изменений в его размеренной жизни он будет в порядке, потому что это связано с его страстью. Его главной любовью.
А я буду никем.
Простой девушкой, у которой исчезла половина сердца.
Возможно, с моей стороны это даже было эгоистично оставить его в тот момент, но я не осознавала своих действий из-за слез и разрывавшегося от боли сердца.
Я
Уже дома я собрала вещи, оставила записку родителям и ушла, чтобы остаться с ней на оставшуюся часть уик-энда.
Харпер бесилась.
Она ненавидела Шейлу.
Они должны были сказать мне лично, чтобы я смогла правильно подготовиться к этому, чтобы я смогла правильно среагировать.
Это была вина его матери.
Но я лучше знала.
Конечно, она видела во мне девушку в отношениях с ее сыном, но прежде всего она была гордой матерью.
И, откровенно говоря, я понятия не имела, как бы я отреагировала, если бы она сказала мне это наедине.
Хотя это не смягчало боль от обрушившейся на меня реальности.
В конечном итоге я отправила Колтону письмо, поздравляя его с выпавшим ему шансом.
И я никак не могла заставить себя поговорить с ним. Мне было слишком больно думать о том, что он мог дать мне подсказку о том, что что-то не так, но не совсем...
В результате разговоров мне бы пришлось лгать всю жизнь, чтобы позволить ему быть счастливым в будущем без меня.
Я была достаточно эгоистичной, чтобы не отвечать ему, потому что не смогла бы вынести того, что он скажет.
Мои родители пытались поговорить со мной, но впервые я попросила их оставить меня в покое.
Думаю, они не привыкли к такому, поэтому сделали то, что я потребовала.
Было много телефонных звонков, в том числе и с криками моей матери.
Я предполагала, что это была Шейла и поэтому она так резко разговаривала.
Но мне было все равно.
Я не стала зависимой в отношениях с Колтоном.
Я не думала так тщательно встроить себя в его жизнь, так как это привело бы к тому, что вся моя жизнь вращалась вокруг него.
Я полагаю, такова первая любовь.
Все переживали.
Но не я.
Мне было все равно.
Если бы я могла раствориться в стенах, то я бы сделала это.
За пару недель до моего дня рождения моя мама заставила меня сходить к нашему семейному врачу. Я не сопротивлялась, хотя знала, что в физическом плане со мной все было в порядке.
Мне исполнялось девятнадцать и вместо того, чтобы отмечать это со своим парнем, я погрузилась в депрессию.
Мой врач действительно был хорош - она сидела со мной и спрашивала, что происходит.
Когда же я описала, насколько это было возможно, что произошло, она смотрела на меня с сочувствием. Но не с таким сочувствием, чтобы назначить мне Валиум или что-то еще...
Когда я подъехала к своему дому и увидела
Забавно, как много сценариев промелькнуло у меня в голове в тот момент.
Один, где я зашла и потребовала, чтобы она оставила Колтона. Другой - где я просто ехала и ехала, и ехала, пока бы у меня не закончился бензин, и мне пришлось бы устроиться официанткой, как героине в книге Николаса Спаркса (возможно, имеется в виду книга Н. Спаркса «Тихая гавань», по которой снят одноименный фильм режиссером Лассе Халльстремом, в которой героиня, спасаясь от мужа-тирана, уезжает в прибрежный городок, где устраивается работать официанткой, и встречает любовь).
Еще один, где я протаранила машиной входную дверь, и врезалась бы прямо в ее колени.
Я думаю, что у меня была накопившаяся агрессия по отношению к ней, которую я не позволяла себе признавать до этого момента.
Но оказалось, что сейчас это именно то самое время, чтобы выговориться.
С мужеством, о котором я даже и не подозревала в себе до этого, я открыла дверь в свой дом и была шокирована тем, что увидела в гостиной.
Шейла... Лицом к лицу с моими родителями... Держала обернутый подарок, который был большой, практически с ее рост.
Это была та самая единственная вещь, которая вообще могла быть.
Судя по слезам в ее глазах и выражению лиц моих родителей, я поняла, что Колтон нарисовал мне подарок.
И я не знала, что с этим делать. Вообще.
– Что происходит?
– спросила я, и вдруг мне стало больно не только за меня, но и за мальчика, который послал мне подарок.
– Колтон хотел, чтобы я отдала подарок на твой день рождения, так как он пропустит его.
Мои глаза вскользь встретились с ее, в то время как все мое внимание было сосредоточено на оберточной бумаге подарка:
– Почему он не принес его самостоятельно?
– Он не мог...
Ее голос дрогнул, и я все поняла...
Он понял. Разобрался. Он ограничил со мной отношения настолько, насколько возможно.
Я хотела накричать на нее.
Я хотела сказать, что можно было избежать всех страданий, если бы они сделали все по-другому.
Но я была в равной степени виновата, как и она потому, что позволила собственному чувству жалости поглотить меня.
Колтону это было нужно. Он нуждался в моей поддержке. Он нуждался в моих поздравлениях и... Просто...
Ааа, дерьмо!... Понимаете?
Я кивнула и шагнула вперед, машинально отметив, как мои родители в защитном порыве переместились в мою сторону.
– Вы не возражаете, если я поговорю с Лили наедине?
Шейла разбила мое сердце от того, насколько искренне звучал ее голос.
Но я знала, что нам нужно поговорить без присутствия моих родителей.
Я сказала им, что все хорошо, и присела на противоположном диване, лицом к ней, в то время как она села, почти разваливаясь на моих глазах.