Прыжок барса
Шрифт:
– Я бы хотела сказать им, но ни Елена, ни Деметрий не хотят знать будущее.
– А они и так его знают, - сказала Ника в пол.
– А ты желаешь?
– Матон видела, как девочка упрямо молчит, но внутри жаждет узнать. Ею владели страх и любопытство. Матон решила не медлить.
– Ты выбрала трудный путь - любить того, чье сердце больше любви не желает. Ему больно, глубокие чувства сопровождаются у него страданиями. Я женщина и считаю, что такой редкий мужчина заслуживает быть любимым. Ничто лучше не сможет изменить тебя, чем твоя
– И как же вы это видите?
– скривилась Ника.
– Я вижу мало. Я вижу цветок. Обязательно сохрани его, и он растопит его сердце.
Ника скривила губы.
– Спасибо. Не надо больше никому предсказывать, - посоветовала Ника.
Она вышла к остальным. За ней Матон.
Эл попросила, чтобы ее и Матон оставили наедине.
– Ты больше не слышишь Мельзиса?
– спросила Эл.
– Нет. Мне не вериться, что это была ложь, - призналась Матон.
– Я не утверждала, что он лгал. Забудь о нем. Твой дом разгромили. Не стоит возвращаться в Александрию. Тебе есть куда отправиться?
– Я останусь здесь.
– Слишком близко от города. Не могу ничего советовать, - призналась Эл.
– Ты уже вмешалась. Не жалеешь?
– Будущее покажет, - с улыбкой сказала Елена.
– Спасибо за моего друга.
– Он считает, что должен беречь тебя, но пока я вижу обратное. Я немного тебе помогла.
– Его тьма так заметна?
– спросила Эл.
– Ты не дала ему погрузиться во тьму, теперь он вышел на свет. Но тьма последует за ним. Пусть идет сам, так он станет сильнее.
Эл сделала в сторону Матон местный почтительный поклон, которым почитают мудрецов. Матон поклонилась так же, и они расстались.
Эл указала своей команде направление ухода, когда они отошли от поселения.
Глава 8
Эл подходила к человеку, сидевшему на песке. Здесь, среди дюн, недалеко от некрополя было безлюдно. Место было удобным для встречи.
– Добрый день, мастер Хёйлер, - обратилась Эл к человеку в одежде жреца.
Он не поднялся, посмотрел на нее, ничего не ответил, потом отвернулся и стал смотреть перед собой.
– Навещали своих?
– спросила она.
– Нашли могилу?
– Да. Я видел мозаику, - Хейлер печально усмехнулся.
– Прыжок барса. Кое-кто в будущем точно оценить эту шутку. Как раз ее куски собирал Алексей Дубов перед моей отправкой. Искал фрагмент в частной коллекции. Вы договорились?
– Нет.
– Совпадение?
– Скорее всего - да, - ответила Эл.
Эл обратила внимание, что этот Хёйлер совсем не похож на того, прежнего. Взгляд его был печальным и каким-то потухшим. Он гармонично вписывался в образ жреца, будто человек этого времени.
– Александр, то есть Алик, передал, что ты желал встречи лично со мной. Наедине, - сказала Эл.
– Не
– попросил Хейлер.
Эл села рядом. Он замолчал. Ветер шумел, и сюда доносился шум морских волн.
Она была легко одета для такого утра, руки до локтей были в царапинах, волосы - непривычно длинные, убранные в узел на затылке. Она смотрела на горизонт и ждала, что он скажет.
– Я хотел попросить у тебя прощения. Я был несправедлив. Но пришел сюда, пока ждал, понял, что это меня не удовлетворит. Тебе мои извинения не нужны, - ему было трудно говорить.
– Все же прости, я был жесток... Тогда...
Он помолчал и продолжил.
– Он тебя любил, я не мог понять за что, пока не оказался здесь. Мне пришлось потратить время на размышления, чтобы понять. Ты спасала цивилизации, ты боролась с такой силой, которая уничтожала целые народы. Ты бы не допустила смерти старика, будь ты поблизости. Он выждал, когда тебя не будет. Я допустил, чтобы на вас началась охота, но результатом будет даже не очередной скандал вокруг вас, а факт, что все, что сделал мой учитель, будет похоронено под обломками этого конфликта. Я поддался отчаянию, отчасти я виновен тоже. Все последующие события были результатом моей ненависти и... ревности. Теории Самадина не выстоять, если ты не вмешаешься. Я прошу твоего прощения и помощи, Эл.
– Я принимаю извинения, - прервала его Эл.
– Но пришла я не за этим. Алик сказал мне, что случилось. Я никому не скажу про убийство. Не мне судить. Я хорошо знаю, как сила обстоятельств неумолима. Я предлагаю пойти с нами, если гнева обращенного против меня не боитесь. А там, сообща, что-нибудь придумаем.
– Нет, я пришел сюда не только ради извинений и спасения. Я пришел сказать, что остаюсь. Я нужен здесь. Если здесь обоснуются ученые, я буду им помогать, - сказал Хёйлер.
– Тогда зачем эта встреча?
– Сегодня день контрольной переброски. Дата, которую ты правильно написала на песке.
– Да, верно.
– Время истекает. Я пришел, чтобы просить тебя. Нет. Я пришел умолять. Поменяй всё. Отсюда тебе доступно все изменить. Ты можешь. Я не знаю никого, кроме тебя, у кого есть такое право и воля. Пожалуйста, Эл, я умоляю, измени будущее. Отсюда. Эта точка практической недосягаемости. И сегодня последний день, когда здесь только мы.
– Вы понимаете, что с вами будет? Это парадокс.
– Я остаюсь здесь. Я встречу патруль. Я знаю, что делать, - он повернулся к ней и дождался, пока она посмотрит на него. Уверенно заглянул ей в глаза.
– Эл, пожалуйста. Поменяй. Ты меня понимаешь, барс? Прыгай сама. Измени. Как сама пожелаешь. Бывают на этом свете люди, над которыми боги простирают руки. Вы с Самадином - такие. Самадина нет, так хоть ты останешься. Твоих талантов и способностей достаточно, чтобы... Ради своей команды, ради памяти моего учителя. И твоего.
– Не нужно продолжать. И мольбы здесь лишние. Патруль подождем.