Прыжок через пропасть
Шрифт:
Берфруа молчали. Молчала и королевская ложа. Все ждали продолжения.
— Рыцарь-инкогнито, приблизься… — потребовал Оливье строго.
Годослав шевельнул уздой, и его конь встал бок о бок с конем Сигурда.
— Что ты скажешь на слова обвинения? — продолжил граф допрос.
— Я скажу, что прибыл сюда именно для того, чтобы убить герцога Трафальбрасса.
Шепот удивления теперь пробежал не только по берфруа, но и по королевской ложе. Никто не ожидал такого откровенного признания.
— И не только его одного. По дороге в Хаммабург я приказал повесить датских солдат, устроивших на меня засаду,
Сигурд явно дрожал, слушая этот голос. Только вчера, во время ссоры с оруженосцами, этот голос звучал совсем иначе. Сейчас герцог узнал его и понял, в какое положение он попал.
— Но ты признаешь, что получил плату за убийство герцога Трафальбрасса? — настаивал Оливье.
— Нет.
Годослав снял с головы шлем, чтобы все увидели его лицо. Копна густых вьющихся волос упала на плечи. — Я, князь бодричей Годослав, признаю, что хотел убить герцога Трафальбрасса в честном поединке. Сейчас я отказываюсь от своего намерения и прошу у короля Карла Каро-линга справедливости. Этот человек не может стать противником ни одного благородного рыцаря, боящегося запятнать свою честь, скрестив оружие с вором и негодяем. Он забрался в мою палатку и украл мой кошелек с золотом, оставив меня в чужой стране без средств к существованию и без возможности поддерживать тот образ жизни, который соответствовал бы моему званию. И потому я требую посадить герцога на бревно «рекомендации», чтобы впредь другим неповадно было повторять его поступки.
— Я взял кошелек, как доказательство… — попытался оправдаться Сигурд.
— И я, Ваше Величество, — внезапно подъехал сзади новый всадник, — эделинг Аббио, требую для герцога Трафальбрасса того же наказания, хотя, если судить по справедливости, он достоин виселицы. Этот человек подослал ко мне своих людей, одетых под франкских солдат, с тем, чтобы убийцы повесили меня. А мои раненые телохранители должны были свидетельствовать, что на меня напали франки. В случае удачи предприятия, это вызвало бы новую войну между франками и саксами, чего и добивался герцог.
— Это ложь… Это невозможно доказать… — герцог уже возмущенно кричал.
— Это доказано Божьим судом, — сурово и без тени сомнения сказал Оливье.
— Есть и другие свидетельства, — продолжил рассказ Аббио. — После происшествия мои люди повесили убийц Сигурда в наказание за преступления. Но один из них, получивший удар камнем по голове из пращи славянского воина, что спас меня, остался в живых.
— Этот человек упал с лошади и ударился головой о дорогу! — Сигурд не говорил, а уже рычал.
— Два часа назад мои люди выкрали этого дана и передали палачу эделинга Видукинда, который проводил допрос. Я прошу вызвать сюда мессира Видукинда. Он передаст вам новые доказательства.
Кнесслер, он же Видукинд, уже подъезжал у королевской ложе.
— Кнесслер? — спросил король.
— Я — эделинг Видукинд, по материнской линии, как вы заметили верно, Ваше Величество, эделинг Кнесслер, — сказал тот, — присутствовал при допросе человека, переданного моему палачу людьми эделинга Аббио.
— Я подданный датской короны! Я член королевской семьи Дании! — избрал Сигурд совсем другую тактику, и голос его звучал громко и гордо. — Вы хотите унизить Данию? Попробуйте! Но это не сойдет с рук никому.
Его не слушали. Король обменялся несколькими словам ми с окружающими. И опять слово взял Оливье.
— Конунг Трафальбрасс, — громко объявил граф Оливье, умышленно не называя Сигурда герцогом, — как маршал турнира и к тому же королевский судья, я приговариваю вас к суточному пребыванию на бревне «рекомендации». Вы будете прикованы к бревну, чтобы не смогли сбежать. И возле вас будет выставлена стража. При этом я признаю, что наказание слишком мягко для преступлений, вами совершенных. И потому от себя лично добавлю, что прошу судьбу дать мне возможность встретиться с вами на поле боя, где я вас просто убью, как врага, поскольку человек я слишком брезгливый, чтобы вызывать вас на поединок.
Сигурд осмотрелся. Его уже окружили стражники с выставленными алебардами. И не было возможности прорваться сквозь их плотный строй.
— Трюгвассен! — крикнул герцог, ища соломинку, за которую хватается всякий утопающий. — И ты равнодушно смотришь, как унижают члена королевской фамилии Дании?…
Райнульд промолчал.
Сигурда ссадили с коня и силой, упирающегося, но не имеющего возможности оказать сопротивление подавляющему числом противнику, увели или почти унесли прямо к бревну, расположенному возле ресе. Герцог и там пытался вырваться, но стражников было слишком много, и никто из них не отличался слабыми руками. На бревне было плотно закреплено ослиное седло с короткими стременами. Именно на этом седле скованному цепями герцогу предстояло провести сутки.
Берфруа в восторге ревели. Завершение турнира превзошло все ожидания толпы. Унижение вчерашнего любимца радовало чернь гораздо больше его победы.
Оливье между тем снова поднял руку, требуя тишины. Герольд взмахнул жезлом, и затрубили рожки. Берфруа постепенно смолкли, желая выслушать королевскую волю.
— Князь Годослав, я, назначенный его величеством королем Карлом Каролингом маршалом турнира и облеченный королевской властью на решение вопроса о победителе турнира, объявляю победителем вас. Примите искренние поздравления. Введите приз! — скомандовал граф и взмахнул жезлом.
Два герольда под звуки сигнальных рожков ввели через боковые ворота великолепного снежно-белого коня с черной звездой во лбу. Под торжественные сигналы боевых рожков герольды вручили повод князю Годославу, который сразу же пересел в новое седло.
— Вот и рыцарь на белом коне… — сказал Карл тихо усмехаясь.
Как-то забылось, что только позавчера сам приказал выдать деньги главному герольду на покупку приза для победителя. И этот «приз» королю приснился. Что же тут странного…
На новом коне, сияющий счастливой улыбкой, князь Годослав в сопровождении бегущих рядом герольдов совершил по ристалищу круг почета. Берфруа радостно ревели. Простой народ любит, чтобы герои были красивыми. Князь Годослав именно таким и был. Он берфруа вполне устраивал. Точно так же, и король Карл, подаривший людям такой прекрасный праздник.