Прыжок леопарда 2

Борисов Александр Анатольевич

Вокруг потерпевшего суетились врачи: тащили носилки, капельницу. Инспектор схватил за рукав пробегавшего мимо фельдшера "скорой". Да так, что того развернуло и занесло. Бедняга забился, запричитал, испуганно замахал белыми крыльями:

– Отстань, Ефимыч, не доставай, чес-слово, некогда!

– Вот те раз, неужто все настолько хреново?

– Если бы раньше поспели, хотя бы на полчаса. А так?
– семь километров по скользкой, разбитой дороге, - фельдшер покачал головой.
– Слишком больная потеря крови. Боюсь, что не довезем.

–

Ты это брось, Петрович, и не таких ведь вытаскивали!

Петрович тихо страдал с похмелья, но виду не подавал. В такие минуты бывал он особенно набожен:

– Я что?
– безымянный перст в руках Божьих. Да, и куда такого везти? Ни документов, ни полиса...

– А ты его сразу в платный стационар. Если что, скажи там, что я заплачу.

Петрович удивленно вскинул глаза:

– А ежели у персонала возникнут вопросы? Неровен час звякнут в прокуратуру?

– Вопросы? Я что-то не понял, ты это о чем?

– О нашем терпиле. Его ведь не в первый раз убивают: все тело в рубцах и шрамах. Тебе это не кажется странным?

– Мне много что кажется. И Лежаве, и дяде Пете. Но разве кто-то из нас хочет прослыть сумасшедшим?

– Ну-ну...

Никита Петрович с сомнением покачал головой. На этой земле он прожил достаточно долго и помнил те времена, когда ходили по улицам живые герои гражданской войны. Кто видел - тот никогда не забудет, как выглядит настоящий сабельный шрам...

Я спал, как пожарник, около трех суток. Давил распроклятый диван со всей пролетарской ненавистью. Организм припухал в сладкой, расслабленной полудреме - восстанавливал силы. Пахло осенью и свежими яблоками. Это единственное, чему я не переставал удивляться. Все остальное ушло сквозняком, оставив в сознании несколько легких зарубок: приходили какие-то люди - топали сапожищами у порога, в комнате накрывались столы, звенели стаканы. Наверное, что-то пили, чем-то закусывали. От зари до зари монотонно бубнил телевизор. Крутили "Дни Турбиных", но как-то по-скотски: повторяли каждую серию несколько раз на дню.

– В конец телевидение обнищало, - бубнил незнакомый голос, - на экране, как в жизни - сплошная серость!

Меня приглашали к столу: обливали водой, совали под нос ватку с нашатырем - в общем, будили. Мордана я сразу же посылал и лягал пяткой. А отцу говорил, что буду минут через десять.

Потом на меня махнули рукой. А что без толку суетиться? Район очень даже спокойный, если судить с точки зрения безопасности. Здесь все на виду. Может, знаете?
– между Колой и Мурманском есть небольшой деревянный поселок - ровесник стахановского движения.

Там от самой дороги и до самого пивзавода - сплошные террасы по склону. На них притулились крохотные домишки. Поврастали в землю от старости. Из удобств - одно электричество.

Большей частью жилье безнадежно пустует. Но не так, чтоб совсем без хозяйского глаза. Все как положено: заборчики, огородики, поленницы дров

у сортиров и даже собачьи будки.

Жили люди и здесь. Трудились, старались на промысле, рожали детей и, наверное, были счастливы. Теперь же разъехались кто куда, в поисках лучшей доли. Остались одни неудачники, да те, на кого навалилась нужда. Впрочем, случались и новые собственники. Если вдруг повезет и ты разыщешь владельца, жилье здесь можно приобрести за очень смешные деньги. Большей частью оно аварийное, но под снос не идет. Во-первых, частная собственность, а во-вторых, на таком неудобном месте все равно ничего путного не построишь.

Дом, в котором я припухал, в складчину купили армяне. Подпол сухой, вместительный - они в нем хранят яблоки. Ждут Нового года и настоящую, хорошую цену. А поскольку Мордан "крышует", вся ответственность за сохранность товара - на нем.

Яблоки! Про них я как раз и спросил сразу же после того, как проснулся.

– Ты, я вижу, офонарел!
– взвился Мордан, продолжая трясти меня за грудки.
– Какие там, на хрен, яблоки?! Менты! Шмон на носу! Не слышишь, в калитку стучат?! Вот они бы тебя разбудили дубиналом по кумполу! Ныряй скорее в подвал, заройся, как мышь - и ни гу-гу!

Кажется, впервые на моей памяти, Сашка был столь скорострелен в изложении мыслей. Всю эту тираду он выпалил в шесть секунд.

– Вот гады, поспать не дают, - сказал я, зевая.
– Ты не видел мои ботинки?

Я задал вопрос по делу, но прозвучал он, скорее всего, не во время. Сашка, за малым, не выпрыгнул из штанов.

– Кого ж они ищут, меня или Хафа?
– бубнил я монотонно и тупо.

– Ментам-то какая разница?
– удивился Мордан.
– Гребут всех подряд. Кота с хлопцами ночью еще сборкали. А утром, по холодку - Грека и Шлеп-ногу. Теперь, стало быть, мой черед. И ты тут еще развалился в качестве ценного приза...

Незванные гости не скрывали своего нетерпения. Калитку они миновали и теперь колотили в дверь.

Крышка подвала захлопнулась, снова открылась и мне на голову упали мои ботинки. Во избежание излишнего шума, я промолчал.

Весь подпол, почти под завязку, был щедро усыпан праздничным новогодним товаром. Каждый яблочный сорт огорожен и заботливо укутан соломой. Излишки ее были свалены сразу под люком. Если глянуть по вертикали - под тем самым местом, где я только что спал.

Акустика в доме была изумительной. Наверху прогибалась дверь, звенело окно.

– Вот сволочи, поспать не дают!
– Мордан обозначил себя примерно моими словами.
– Кого там еще принесло, так вашу, растак?!

– Откройте, милиция!

Стандартная фраза. Только голос того, кто ее произнес, не сулил ничего хорошего.

– Ладненько, открываю!
– В Сашкином настроении чувствовался не меньший кураж.

Не успел старинный кованый крюк покинуть проушину, дверь вынесло молодецким плечом. Судя по голосам, ментов было четверо: