Прыжок над бездной

Михановский Владимир Наумович

Иногда из Крутоярска приходили письма, отец читал их, перечитывал, потом складывал аккуратной стопкой на своем столе, стоявшем у окна.

Неприметно наступила осень. Сережа пошел в школу.

Однажды, вернувшись с занятий, он застал отца дома – тому нездоровилось – за чтением длинного письма.

– Опять от дяди Крылова? – спросил мальчик.

– Нет, – усмехнулся отец. – Представь себе, от нашей бывшей соседки Аллы Кондратьевны. Помнишь ее?

Сережа кивнул.

– А что она хочет?

– Пишет,

что к концу года собирается в Ленинград, родственников навестить. Спрашивает, можно ли ей к нам в гости прийти. Вот.

– Ответил ей?

– Нет еще.

– А что напишешь?

– Ей-богу, не знаю, Сергей, – вздохнул отец, и в его голосе прозвучали нотки растерянности. – А тебе нравится Алла Кондратьевна?

Мальчик промолчал.

– Ладно. Чего у нас в доме вкусненького есть? – спросил отец, круто меняя тему разговора. – Пойду товарища навестить в больнице.

– Ты сам, гляди, болен, куда пойдешь. А кто заболел?

– Ты не знаешь его. Он сильно пострадал во время прыжка. Мне только сегодня удалось выяснить, в какой он клинике находится.

– Вместе работаете?

– Собирай узелок, а то часы приема закончатся – там, брат, строго, – вместо ответа попросил отец…

Постепенно и у Чайкина появились новые друзья. Сережа с жадностью ловил их разговоры о парашютах новых систем, о способах прыжков с парашютом, о затяжных прыжках. Он видел, что свободные вечера отец проводит над неизменной своей тетрадью, и с нетерпением ожидал следующей главы. Что сталось дальше с Иваном и Аникеем? Сумеют ли враги взять русскую крепость, которую окружили?

Однако, судя по всему, писательская работа у отца подвигалась крайне медленно, поскольку свободного времени оставалось совсем мало.

Однажды Чайкин привел в дом незнакомого молодого человека. Сережа еще не спал. Примостившись у подоконника, он мастерил воздушного змея, чтобы завтра с ребятами запустить его.

Молодой человек с улыбкой подошел к Сереже.

– Будем знакомы, Павел Кириллов, курсант воздухоплавательной школы, – представился он, щелкнув каблуками.

– Павел лучше всех парашют изучил, – добавил Александр Христофорович.

– Но это пока в теории, товарищ Чайкин, – добавил Кириллов.

– Будет тебе и практика, – усмехнулся Чайкин. – Я хотел посоветоваться с тобой по поводу кое-каких усовершенствований к «Жюкмесу». А Сережа нам пока чайку приготовит.

Чайкин, проработавший несколько месяцев в конструкторском бюро, вместе со своими коллегами, такими же энтузиастами парашютного дела, собранными со всех концов страны, пришел ко вполне определенному выводу: без практического опыта прыжков дальнейшее развитие и совершенствование парашютного дела невозможно.

К этому времени Чайкин успел завоевать определенный авторитет среди сотрудников: он знал в совершенстве конструкцию различных парашютов, в случае

необходимости мог объяснить, чем один отличается от другого, достоинства и недостатки каждого. Недаром начальник отдела окрестил Чайкина ходячей парашютной энциклопедией.

Именно поэтому коллектив конструкторского бюро и поручил Александру Христофоровичу Чайкину изложить военному руководству точку зрения конструкторов парашютов на создавшуюся ситуацию.

Военное командование встретило идею Чайкина о немедленном введении в воздухоплавательной школе учебных прыжков с заметной прохладцей.

– Мы должны учить курсантов летать, а не прыгать! – категорично заявил один из крупных руководителей, к которому Чайкин пришел на прием.

– Каждый пилот обязан уметь прыгать с парашютом, одно неотделимо от другого. Кроме того, результаты прыжков необходимы для нас.

– Возможно, возможно, Александр Христофорович. Но это дело будущего. А пока пусть повышается безопасность полетов, тогда отпадет необходимость в прыжках с парашютом.

– Нет, парашютное дело нельзя откладывать ни на один день, – загорячился Чайкин. – Иначе мы рискуем отстать от других стран.

– Дорогой мой, – снисходительно улыбнулся собеседник, – благими намерениями вымощена дорога в ад. Нужно быть реалистом: у нас на сегодняшний день нет достаточного количества парашютов. С чем прикажете прыгать?

– О том я и говорю. Нужно налаживать их производство. Создать в стране новые конструкторские бюро, заводы…

– Ого! Планы, прямо скажем, наполеоновские. А кто возьмется за это дело? Где кадры найти? Выпускать парашюты – это не кастрюли лепить.

– Нужно думать о будущем, готовить его уже сейчас. Парашютное дело имеет и огромное воспитательное значение. Необходимо обучать молодежь не только полетам, но и прыжкам. Создать по стране сеть аэроклубов. Воспитывать у ребят и девушек отвагу, находчивость, стойкость. Потом, в армии, это ох как пригодится!

– Слова, слова… – поморщился собеседник Чайкина.

– Что ж, мне ничего не остается, как обратиться в правительство, – решительно произнес Александр Христофорович.

– Не следует торопиться, – услышал Чайкин в ответ. – Дело у нас одно, общее, государственное. Обсудим спокойно. С чего вы предлагаете начать?

– Да хотя бы с показательного прыжка! – воскликнул Чайкин. – Бессмыслица ведь получается. Некоторые слушатели воздухоплавательной школы не только не умеют прыгать с парашютом, но даже не видели, как это делается. Соберем всех курсантов, пригласим почетных гостей и проведем прыжок в торжественной обстановке.

– Что ж, мысль сама по себе недурная. Обсудим детали…

Сережа приготовил чай, но его пришлось несколько раз разогревать, пока Чайкин и Кириллов вели за столом негромкий разговор, обложившись чертежами.