Прыжок в бездну
Шрифт:
— Я думаю, — сказал он, — что вам есть что рассказать мне, и что для этого пришло время.
Он заметил, как после его слов взгляд у нее сразу же потух. Она туже завернулась в полотенце и уставилась на лесенку, ведущую из каюты на палубу.
— Простите меня, — наконец произнесла она дрогнувшим голосом. — Я понимаю, что вы злитесь.
Нет, он не злился, просто был не в своей тарелке. Но если она думает, что он зол, то этим надо воспользоваться. Он поднялся из-за стола и оглядел ее с высоты своего
— Вы не ошибаетесь. У меня есть все основания разозлиться, — сказал он строго. — Я вытащил вас полумертвую из океана, а вы вместо благодарности за спасение угрожали мне моим же пистолетом. Потом, как только я отвернулся, сбежали невесть куда. Затем, взломав дверь, опять проникли на яхту…
— Я понимаю, — прошептала она, потупив глаза.
— Если это так, то я требую от вас объяснений.
— Я понимаю, — повторила она, но уже более твердо.
— Ну, так как же, Чанни? — спросил он как можно мягче, впервые употребив ее уменьшительное имя. В его голосе прозвучали одновременно и мягкость и настойчивость.
— А кому это нужно? Полиции? Может быть, прессе? Ну, пожалуйста… — жалобно проговорила она, зябко поеживаясь.
— Это нужно знать мне, Чандра.
Под его взглядом она съежилась и опустила голову.
— Расскажите мне, Чандра, — продолжал настаивать Линк. — Неужели вы не понимаете, что своим молчанием делаете себе хуже?
Она тряхнула головой, словно от приступа сильной боли.
— О боже…
— Говорите, — продолжал требовать он, чувствуя, что еще небольшое усилие с его стороны, и она начнет отвечать. — Что вы делали до появления на яхте? С какого судна вы прыгнули в воду? И почему вас никто не попытался отыскать?
Он наклонился, упершись руками в край стола. Должна же она увидеть разницу между его настойчивой волей и своей слабостью. О его воле должны говорить и шрамы на левой руке, на запястьях.
— Что же вас так напугало во мне, что вы схватились за оружие, которого никогда не держали в руках? Почему вы, умирая с голоду, в течение двух дней не покидали яхту? Так отвечайте же, Чандра.
— Нет, — упрямо произнесла она, делая попытку как можно дальше отодвинуться от него.
— Вы будете отвечать, — сказал он, наклоняясь над ней еще ниже. — Вы должны были находиться на судне, но я не заметил ни одного плавающего предмета поблизости. Где была ваша яхта или лодка? Почему она не остановилась? Там знали, что произошло? Или команду ваше исчезновение не встревожило?
Чандру била дрожь. Линк чувствовал, что надо прекратить допрос. Эта женщина действовала на него гипнотически. Она обезоруживала его. Другие, даже крепкие мужчины, не выдерживали его натиска. А эта…
— Черт возьми, — хрипло произнес он. — Я не собираюсь действовать на вашу психику. Вы и так достаточно напуганы. Только
Он видел, как тяжело она вздохнула, снова прикусила губу и вдруг произнесла:
— Я сама прыгнула. Вот как это случилось.
5
— Зачем?
Чандра посмотрела на Линка, поразившись простоте вопроса. Он понял, что она ожидала иной реакции: удивления или, скажем, испуга. Но он был не такой, как все, не простой гражданин и не простой военный. Перебирая в уме различные варианты, он прикидывал возможность подобного ответа, но в его правдивости сомневался. Что-то было в ее тоне, какая-то горечь, какой-то иной смысл.
— Зачем? — повторил он.
— Разве не ясно? Я сумасшедшая. — Ее слова не имели привкуса шутки, легкомыслия. — Неуравновешенная, спятившая. Назовите это как хотите.
Линк откинулся назад, опершись о ствол мачты, скрестил руки на груди и несколько минут изучал ее, не говоря ни слова.
— Так, — медленно произнес он. — Значит, вы сумасшедшая. И вы случайно оказались вдали от судна, которое находилось в открытом океане. Так?
— Так.
Теперь ее голос стал невыразительным, монотонным, и Линк припомнил ее холодное, без всякого выражения лицо, когда «Шейла II» подходила к причалу.
— Понятно. Значит, вы просто прыгнули?
— Да.
— И вас никто не остановил, потому… Потому, что никто не предвидел вашего поступка?
— Совершенно верно.
Она нехотя цедила слова. Снова между ними образовалась непроницаемая стена. Она поступала так и раньше, но тогда ею руководил страх. То, что она опять прибегла к такой тактике, можно было объяснить двумя факторами. Во-первых, она чувствовала себя немного сильнее и в большей безопасности. Она уже решила про себя, что он не причинит ей вреда.
Во-вторых, и это было более существенно, она уже прибегала к такому методу, и он приносил ей успех. Создание подобных невидимых барьеров, видимо, вошло у нее в практику.
Какой же была ее жизнь, если научила создавать такого рода барьеры? Подходящего ответа у него не было. Неужто она и впрямь была психически неуравновешенной? Однако ее действия, ее поведение подчинялись определенной логике и отнюдь не свидетельствовали о безумии.
Он ощущал внутреннюю потребность докопаться до истины. Но, пожалуй, не стоит слишком давить на ее психику, тогда она замкнется и ускользнет. Вместе с тем ей ни в коем случае нельзя давать слабину, выпускать ее из поля зрения, она может воспользоваться любой его промашкой и смыться. Вряд ли что-нибудь остановит ее. Нужно спокойно и методично завоевывать ее доверие. Ведь фактически она ничего не сделала, кроме как наказала сама себя и прыгнула в океан.